Утконосая еще не думала над тем, какое бы имя подошло Луколапке больше всего, зато Перьелапку хотелось бы поприветствовать как Перошкурую! Во-первых, это было бы в честь ее наставницы, которая столько сил потратила на обучение непутевой дочери Сказки, а получила только недоверие со стороны соплеменников. Ну и во-вторых, шерсть у сестры действительно приятная на ощупь, с чем согласятся даже ее будущие котята... подходящее прозвище для королевы, мягкое, как у их матери.

— О, Звезды, могу поклясться, что мое имя всегда будет иметь кислый привкус, даже когда я умру. А будучи старухой, я буду оправдывать его, и на всех ворчать, особенно на котят, хе-хе, вот потеха то будет.

Фырчать на малышей в духе собеседницы, да и бурая не отказалась бы делить пещеру вместе с подобной натурой: все-таки старейшинам нужен покой, и кому-то стоит работать противным стариком для неугомонных и шумных детей. Кошка смеется с этой картины, но вскоре веселый настрой сменяется более серьезным, когда подруга заявляет о своем желании измениться. Хорошо, что Луколапка остепенилась и поставила перед собой новые цели — Утконосой рядом с такой уверенностью как-то неловко, потому что она меняться не планирует никак. Разве что теперь необходимо заслужить статус мудрой воительницы, а не прилежного оруженосца, однако это не такое кардинальное различие, чтобы обращать на него внимание.

— Знаешь, для меня ты не брюзга, — честно давит желтоглазая. — Но я рада, что ты собираешься показать это и остальным.

Борщевик еще то наказание, поэтому кошка вдвойне довольна тем, что будет делить палатку со взрослыми. Но без кое-кого будет пустовато.

— Тебе нужно будет терпеть еще и Перьелапку, — остается надеяться, что недолго, — потому что ее не посвятили. Спокойной ночи, Луколапка, — Утконосая хмыкает, понимая, что золотисто-серой подобная роскошь не светит.

***

День начался с непонятного дыма, который скользил по небу где-то от границы с врагами речных, и выползших посмотреть на это действо детей. Ледокол в разговоре с котятами лишь подтвердил самые страшные опасения воительницы: пожар наверняка сейчас бушует у соседей. Утконосая за короткую жизнь не успела увидеть зверство стихии во всей красе, но слышала, что огонь пожирает все на своем пути, ничего не спасет кота, который угодил в ловушку. Если языки пламени доберутся до тебя, то и целитель может не помочь, а от дыма можно и задохнуться — нельзя желать подобного даже для небесных.

Но и это еще полбеды, ведь пострадавшее от бедствия племя будет идеальной мишенью для тех, кто стремится расширить свои земли песчаным берегом, например. Воительница тревожно раздумывает о том, что случится, если Звездная Скопа поведет их в битву, убивать и калечить других котов, и к сожалению, лучше не станет, реши она так не делать. После потери территории из-за пожара, любой бы в кратчайшие сроки обзавелся чем-то взамен утраченному, поэтому здесь ты либо атакуешь, либо защищаешь.

— Если огонь съест все деревья, воители Небесного племени не смогут охотиться и умрут, правда? И мы легко отберем Песчаный берег, да?

То, с каким запалом младшие тянулись в бой, пугало бурую — они же еще маленькие! Зачем их отец рассказывает все эти страшилки, почему не объяснит, что на деле битва куда страшнее, чем кажется? И собственные представления о войне желтоглазая поддавала сомнению, однако еще во время боевых тренировок осознала, что с настоящим противником это будет не простое валяние в грязи, а смертельный вихрь из зубов и когтей.

Сама не замечает, как оказывается все ближе к беседующим, пытаясь выловить каждую жестокую реплику и урчание огромного воина в ответ (ну что за дикость!). А тут и приятельница удачно зовет своего наставника пошептаться вдали от остальных — Утконосая резвым шагом подходит к Совенок, Снежку и Колоску, намереваясь доступно рассказать им, почему предводителем не становится самый сильный, а грезы о победах стоит незамедлительно отбросить. Ледокол же не придет оттаскивать ее от своих ненаглядных детишек, да?

— Для победы всегда нужен ум, а не только сила, Колосок, — мягко улыбается младшим, чтобы случайно не спугнуть, — а еще требуется мастерство, которое вы получите, усердно тренируясь.

— Предводитель — очень важная должность, однако другие существуют не просто так! Быть воителем не менее почетно, ведь они — основа любого племени. И по-настоящему сильное и непобедимое племя тогда, когда между воинами и предводителем есть взаимопонимание, — если наверх пробиться сложно, то лучше сосредоточиться на том, что ты и вправду сможешь достигнуть. — Еще у Звездной Скопы есть надежная опора — Пена, ее глашатая. Она распределяет патрули и помогает предводительнице руководить племенем, — напомнить об этом не будет лишним.

[Крутояр]

Вновь пропустив подругу вперёд, Эрен хмуро семенил вдоль кромки реки, высоко задрав хвост от прилива смешанных чувств при виде дыма и мыслей о том, что он может встретить там Лютера и Лакрицу. Они с Морной бежали довольно долго, и ему уже успели осточертеть журчание потока и шелест камышей. Бродяга заметил, как мимо него проплыла пара упитанных уток, но лишь скорбно облизнулся, жалея об оставленной выше по течению добыче.

Бегло осмотревшись, Эрен нахмурился сильнее: грязные и неотесанные, они прямо как настоящие воры или преступники крадутся в незнакомый лес под покровом ночи, будто намеренно прячась или делая что-то в этом роде. Хотя намерения у них самые благие, точнее у Морны: Эрену же было достаточно услышать, не видели ли местные их товарищей у пожарища, и идти по своим делам. Он бы и рад помочь кому-то, если будет нужно, но количество резких кошачьих запахов его нервировало — того и гляди, из-за кустов выскочит с десяток уродов, и под шквалом когтей спасать понадобится уже их двоих, если вообще останется что спасать.

— Не стоило этого делать, — грубо рявкнул он в ответ на идею Морны помочиться на чужие метки, болезненно поморщившись — что сделано, то сделано. "Даю на отсечение свои уши, это расценят, как вызов." Как бы то ни было, в нём было взрощено уважение к чужим границам, которого Морне не познать при всём понимании к её жизненному опыту — уже не раз Сопротивление получало по ушам за них нарушение в другом лесу, но горбатого, как известно, лишь могила исправит. Двигаясь по песчаному берегу, Эрен мог лишь радоваться, что это чужой лес, где никто не осудит его, некогда преданного кота клана, за яшкание с теми, кто не проявляет почтение к занятым владениям — тут он точно такой же бродяга, и будет выгораживать друзей до последнего.

[Узкоречье]

[Пологий берег]

Усталый глаз, в котором будто застыли клубы подступающего дыма, почти не закрывался. Эрен не отворачивался, как будто это было не страшно, хотя вся его сущность говорила бежать прочь от пожара и чужих земель, а не приближаться к ним. Тело и вовсе отказалось слушаться, когда в туманных сумерках бродяга разглядел море кошачьих силуэтов, о которых Морна уже успела заволноваться: — Уф! Скоро подойдем к тем котам. Надеюсь, что у них никто не пострадал. Бродяга промычал что-то похожее на согласие, испугавшись, что не готов так сразу вешать на себя знамя спасителя, не имея за спиной подушки безопасности в виде Лютера и Лакрицы, но не решился произнести это вслух. А может, не успел — Морна уже подбежала к чужаку, который Эрен поначалу принял за неподвижный камень, как те, что скопом вросли в берег там, где они недавно прошли.

Несколько глубоких вдохов пригладили его шерсть на загривке и хвосте, и Эрен подошёл к незнакомцу, пристально разглядывая его и оценивая сильные мышцы под гладкой и ухоженной шкурой. Что-то он подумает об оборванцах, вторгнувшихся в его личное пространство? Эрен встал во весь рост и шагнул вперёд, плечом к плечу Морны. Обманчиво расслабленный, он всё-таки был напряжён и готов к чему угодно, даже к тому, что серый не станет даже слушать кого-либо из них.
— Мы не хотели нарушать ваши границы. Но очень беспокоились за Лютера, — строго добавил он, покосившись на Морну, чей длинный язык уже развязался и вываливал все секреты: имена, приметы Лютера, намерения. Не хватало ей ещё ляпнуть, что у них есть другие друзья, и они сразу из безобидных бродяг превратятся в опасную банду.

---->Песчаный берег

Острый Коготь подошел к границе как раз вовремя, чтобы услышать слова Марево, от которых шерсть у него на загривке встала дыбом. «Он что, приглашает этих бродяг на нашу территорию?» В реальность происходящего верилось с трудом. Воинский закон обязывал воителей защищать границы земель своего племени от чужаков всегда, а уж в трудные времена – тем более. «От дыма у него в голове помутилось, что ли…» Острый Коготь просто не мог не вмешаться.
- И ты вот так запросто приглашаешь этих бродяг к нам? – спросил он Марево ровным тоном, в котором, однако, читались нотки скрытой угрозы, адресованной чужакам. – Даже если они говорят, что пришли с миром, кто знает, каковы их истинные намерения? Кроме того, настоящему воителю должно быть стыдно просить помощи у бродяг. Не существует ничего, с чем Небесное племя не смогло бы справиться самостоятельно.
Да и какую помощь эти двое собираются им оказывать? Дичь ловить и приносить, что ли? А для лечения пострадавших у них есть Соловей.
- Вы ищите товарища? – продолжил Острый Коготь, обращаясь теперь к бродягам. – Сожалею, но вряд ли вы найдете его на территории Небесного племени. Как и все воители, мы охраняем наши границы от чужаков. И сейчас вам лучше покинуть это место. Небесное племя не приветствует бродяг на своих землях.

Мимика серого красавчика не отличалась выразительностью, особенно для чужеземки незнакомой с повадками племенного, но это лишь углубляло ауру загадочности нового знакомого. И он был так вежлив! Кончик бурого хвоста чуть дернулся от переизбытка чувств бродяги. В Сопротивлении редко обнаружишь кого-то со столь хорошими манерами. Возможно, новая встреча вкупе со стрессом, который вызывала необычайная катастрофа, заставляла кошку так волноваться, что ей казалось, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Ее немного успокоил нерадостный, но спокойный голос товарища. Эрен, которого она знала, вряд ли бы был таким обходительным. И внимательным... Бурая огляделась и принюхалась, поняв, что здесь тоже были метки, даже посвежее тех, у больших глыб. В таком случае хорошо, что черный верзила принес извинения. "Неужели они и правда похожи на те самые?..."

Спонтанные рассуждения прервал голос (ах!) хозяина этих земель, что представился как Марево. Морна воодушевилась по нескольким причинам. Во-первых, он хороший кот, который защищает свое племя. Новое слово, которое, похоже, значит "семья"! Во-вторых, он готов пойти им навстречу и позволить встретиться со своими родственниками, "откуда их так много?", которые, возможно, видели Лютера. В-третьих, у них обоих имена начинались на "М"! Если это не романтично и не предначертано судьбой, то Морна не знала, что еще может быть столь же волнующе.

— Ты так добр, Марево, — кошка произнесла чужое имя так, будто серого звали "Леденец" или ещё как-то приторно-сладко, — нам и в голову не приходило кому-либо вредить. Мы и Лютер стараемся помогать окружающим и защищать тех, кто защититься не может. Я буду очень рада встретить твое племя! Верно, Эрен?

Полосатая повернулась к товарищу с лучезарной улыбкой на устах, от нее аж усы задрожали. Будто их поведут на экскурсию, а не к незнакомцам, которые не любят чужаков. Бродяга была не совсем тупой и увидела ясную схожесть между группировками в старом лесу и этим "племенем", вот, даже землю себе присвоили, но янтароглазый не стал кидаться на них с когтями и готов был принять помощь. Если не встречаться с незнакомцами и не пытаться показывать свое дружелюбие из-за плохого опыта, то ничего хорошего не будет. Так, по крайней мере, думала бурая.

А вот новоприбывший кот, который, походу, был ворчливым недружелюбным дядюшкой или другим старшим родственником Марево, так не думал. Он был большим и сильным, покрытым шрамами, пускай и не таким количеством, как у Лютера. Морна решила, что он был староват для ее вкуса, но не оставила надежды помочь окружающим несмотря на большое эго черно-бурого буки.

— Здравствуй! Да, мы ищем нашего друга. Ох, я понимаю, вы не видели его... Но знаешь, нет ничего плохого в том, чтобы просить о помощи. Это не делает тебя слабым или несамостоятельным. Так что пожалуйста, не ругайся на Марево, он ведь хотел как лучше.

Слово "воитель" путало кошку и она не понимала, почему незнакомец был так негативно настроен против них. Серый кот просто хотел защитить свою семью от незнакомцев с плохими намерениями, но вот поводы "старика" были странными. Все-таки она не племенная и для нее эта группа котов была лишь другой группировкой, а не племенем с устоявшимися законами и предрассудками. А еще этот кот словно говорил за все племя... Из этого сам собой последовал вопрос:

— Но ведь Марево не против нашего присутствия, а он относится к вашему племени. Может, кому-то еще нужна наша помощь? Мы просто спросим, и если никому ничего не нужно, то уйдем. Поверь, тебе нечего опасаться.

Так как Морна очень просто относилась ко всему, то не понимала излишней осторожности и пыталась завоевать расположение большого буки. Эрен же к ней, в конце концов, потеплел!

Незнакомец представился как Марево и повёл бесхитростный рассказ о том, что из себя представляют он сам и его семья — так называемое "племя". На мгновение Эрен прикрыл глаз, вдохнув тёплый свежий воздух и представив себя на его месте: в окружении родного клана, высоких елей с заботливыми иглистыми лапами и чарующе тихих болот. Долго он в своей фантазии не задержался, чтобы не потерять бдительность — как бы складно и дружелюбно ни вёл себя этот Марево, Эрен старался всегда глядеть глубже, за красивые речи и убедительный голос. Ему ли не знать, как ревностно коты, устанавливающие границы, охраняют их? Поэтому одноглазый не повёлся на обещание безопасности — если только Марево не какая-то большая шишка в этом своём племени, все его надежды на мирный исход не более чем пустословная брехня.

— Я буду очень рада встретить твое племя! Верно, Эрен? — Морна же, напротив, глядела серому в пасть и жадно ловила каждое вылетевшее слово. — Для тебя — верно, — осторожно ответил он, выказав желание быть умеренно честным. И умеренно саркастичным: — А я не могу обещать, что буду в восторге от тех, кто захочет спустить с меня шкуру. Хотя очень постараюсь обрадоваться.

Тут-то ему и представился повод постараться: от песчаного берега к ним стремительно приближалась крупная фигура, не внушающая положительных впечатлений. Эрен чуть было не ощерился от угрозы, проскользнувшей в тоне новоприбывшего, но его инстинкт самосохранения сработал на "ура": Марево уже предупредил, что враждебность тут можно проявлять только хозяевам земли, и бродяге вовсе не хотелось нарываться на ещё большие неприятности, чем те, которые сулило появление огромного и явно умудрённого боевым опытом кота. Эрен холодно посмотрел на него, проглотив в себе некую злость, просившуюся на язык. Не время сейчас для словесных перепалок: начав что-то объяснять и доказывать тому, кто даже на смертном одре будет давиться гордостью и отталкивать лапу помощи, они только потеряют время и, быть может, навлекут на себя гнев. Бурый кот, впрочем, вызвал в нём больше уважения, чем Марево, но он же и подтвердил его опасения касательно того, что серый дал своим соплеменникам слишком позитивную оценку.

— Как и все воители, мы охраняем наши границы от чужаков. И сейчас вам лучше покинуть это место. Небесное племя не приветствует бродяг на своих землях.

Бродяга стрельнул глазом в скопление котов у воды, где были и котята, и взрослые, но всё-таки удержался от колкости по поводу того, что, вероятно, с таким скудным рассредоточением сил Небесное племя не очень-то должно преуспевать в охране всех своих границ, как его заверяет этот здоровяк.
— Полагаю, и правда будет лучше, если мы уйдём. Нам не нужны проблемы, а тебе, Марево, я не готов доверить свою шкуру: если остальные твои соплеменники разделяют точку зрения твоего товарища, то, боюсь, живого места от нас не останется. Хочу только спросить вот что, — хмуро сдвинув брови, Эрен сделал шаг в ту сторону, от которой пришёл, оглядев леса, рощи и поля. — Все воители? Вы здесь не единственная община?

Морна назвала Марево добрым, на что тот захохотал мысленно. Будучи чуть моложе, он слышал это так часто от соплеменниц, и искренняя фраза бродяги напомнила ему о тех временах. Эрен же, напротив, выглядел напряжённо-недоверчивым по отношению к воину. Но Марево не смел винить его в таком отношении: судя по потрёпанной шкуре, у чёрного кота имелись все причины не верить обещаниям чужака.

Острый Коготь прервал их нейтральный тон своим появлением. От него исходила агрессия в сторону троицы, пускай и голос был чист, без явно выраженной злобы.

— Здравствуй, Острый Коготь, — подчеркнул приветствие, намекая на бестактность своего соплеменника, Марево. — Это Морна и Эрен. Они пришли без злых умыслов и они уважительно относятся к границам, чего ты, возможно, не услышал. Давай позволим нашему глашатаю решать, как поступать с прибывшими котами.

Марево обращался к своему соплеменнику безо всякой злобы, как всегда, бесстрастно. Острый Коготь не был ни предводителем, ни глашатаем. Лишь доверенным лицом Тучезвёзда. Как и Марево, впрочем. Что значило, что у кота не было привилегий, позволяющих ему отдавать приказы равному себе по рангу. В свою защиту также высказалась бурая кошка. А вот Эрен не поддержал её, настаивая на том, чтобы они покинули территорию племени как можно скорее.

— Приношу свои извинения за резкость моего соплеменника, — серый обернулся к гостям вновь, — он недоверчив к незнакомцам. Я поручился за этих котов, Острый Коготь, и готов взять ответственность за дальнейшее развитие событий на себя. И я настаиваю на том, чтобы мы оказали Морне и Эрену помощь, о которой они просят. Если ты не готов провести их по нашим землям — приведи сюда Ежинку, будь так добр. Дай ей выполнить свою обязанность.

Затем он посмотрел на Эрена. Минутой ранее тот задал вопрос: — Вы здесь не единственная община?

— В этом лесу живёт ещё четыре племени, помимо Небесного. Следовательно, мы здесь не одни. Но все мы в чём-то похожи, Эрен.

— Ну, нет, не знаешь, каково мне. — Это все, что он выдал после большого монолога. Это не звучало обиженно, резко или грубо, не звучало дружелюбно — это было неэмоционально, в какой-то степени просто устало. Ему хотелось подойти к стене и приложиться крепко головой, чтобы мысли перетряслись и расставились сами по полочкам.  Чтобы не заниматься ими самостоятельно, чтобы тем более не грузить ими ту же Сказку — пусть они как-нибудь сами разберутся. К сожалению, такую ответственность получается взять только на себя и нести ее придётся всю жизнь. Он не ждал другой темы, но то, как преподнесла Сказка — за это он ей очень благодарен. Мягко, кажется, даже немного сочувствуя ему. Приходится добавить, чтобы объясниться: — И я не знаю, каково тебе, Сказка. Мы разные, наши жизни разные. Все почему-то решают, что все знают о других, но ничего никто ни о ком не знает.

Лютик не пытался себя выгородить или оправдать, хотя это выглядит, будто пытался. Ему совсем не хотелось переходить к той части, где нужно объясняться на тему сыновей — он все понимал и одновременно совсем ничего не понимал в этом случае, а потому говорить об этом очень трудно. Как можно произнести все свои мысли вот так вот, вслух, даже зная, что, предположим, не осудят. Сказать о том, что каждый раз смотря на детей, он вспоминает про смерть их матери, про то, как она могла бы радоваться за их успехи вместе с ним? Но сейчас ее нет — ценой двоих.
Он устало и немного расстроенно посмотрел в разноцветные глаза напротив, как бы упрекая в том, что Сказка начала эту тему, поковырял землю рядом с собой, переключая внимание. Поднялся молча, начал шарить по кустам, усиленно делая вид ищущего перья, мох — да хоть что, — чтобы немного собрать мысли в кучу. Понимал, что разговор не окончен, но слова ускользали, язык стал неожиданно тяжелым, а мозг пустым. Он втыкал в один куст какое-то время, пока не услышал шорох, что его вернул в реальность: возможно, Сказка тоже что-то ищет. Подошёл к тому месту, где они недавно говорили, и освободил пасть от перьев. Мох он ещё не нашёл.

— Я бы хотел, чтобы она была счастлива. — Говорить трудно, ему кажется, что все слова на ходу искажаются и сейчас на него навесят пожизненное клеймо эгоиста и дерьма. — Я просто… мне сложно с ними, Сказка. Они похожи на неё.

Отредактировано Лютик (2021-06-21 20:27:45)

И вновь Рябина сбивчиво затараторила, рассказывая о том, что произошло, и что она чувствует. На душе у Ежинки потеплело. Эта глупая эмоциональная болтовня была... Милой. Да, очень милой. Когда Рябина рассказала о том, как ей было страшно, сердце у глашатой болезненно сжалось. Конечно, ей было страшно. Всем было страшно. Ежинка и сама потеряла трезвость мысли, когда почувствовала запах дыма... Если она вообще была, эта самая трезвость.
И ещё было кое-что, что грело душу. В несчастьях Рябины была виновата очевидно Ежинка, как и в несчастьях всего племени. А кому ещё быть виноватым, если не глашатаю, который не смог вовремя сориентироваться и выбрать правильное решение? И тем не менее Рябина её не винила.
По белой щеке скатилась слезинка, застряв в торчащей шерсти.
- Глаза... От дыма слезятся... - буркнула Ежинка и неловко улыбнулась.
А теперь нужно было сделать так, чтобы и Рябине стало теплее. Им всем сейчас нужна была помощь, а Рябине - в первую очередь. Маленькая, почти котёнок, взволнованная и такая искренняя в желании всем помочь... Надо кому-то помочь и ей.
И Ежинка сделала глубокий вдох до боли в лёгких. Обман, а тем более самообман, требовал больше дыхания, чем просто слова. И больше самообладания.
- Всё будет хорошо, Рябина. Никто не погиб. Благодаря тому, какие вы все молодцы, никто не погиб. А сейчас мы пойдём и найдём Каштана. Я уверена, у него всё тоже хорошо...
Кошка осторожно коснулась бока соплеменницы хвостом. Она очень надеялась, что эта речь хоть немного приободрит воительницу.
- Пойдëм. Где он сейчас может быть?
Вряд ли Каштан остался в орешнике. Обычно коты бегут из горящего леса, а Каштан точно не слабоумный. А значит, искать его стоит где-нибудь ещё... Свои мысли кошка тут же озвучила Рябине.
- Я думаю, начать стоит с Узкоречья.

Лютик был прямолинеен. Не агрессивен, но определенно точно несчастен. Как будто в его теле рана, и он смирился со своей участью. Сказка тяжело вздохнула, выслушав его до конца, не прерывая.
- "Мы похожи гораздо больше, чем ты думаешь" - подумала грустно она, но не торопилась.

- Я верю тебе, что ты хотел бы, чтобы она была счастлива. - Сказка наблюдала за ним, но не торопилась вставать, намекая, что разговор не закончен. - Именно поэтому я тут. Веду разговор, который тебе приносит боль, а мне - горе. Я тут, чтобы объяснить тебе, что она жива...там. В Звездном племени. Она живет возле тебя, в твоем сердце и ей, как матери, больно, я уверена. - Ее голос был тихий, слабый, но при этом, каким то непонятно волшебным образом, уверенный. - Если бы умерла бы я, а не Селезень, и он бы отказался от моих девочек, мне было бы страшно больно Лютик. -
Сказка вздохнула сделав перерыв. Наступила тяжелая тишина, которую позже снова разрушила белоснежная.
- Ты прав, я не знаю какого тебе, и ты не скажешь какого мне. Но я могу рассказать тебе. Утконосая, она копия своего отца. Рыжая красавица, сильная, умная, заботливая. Когда умер Селезень я не могла смотреть на нее. Я пыталась, но каждый раз...я хотела умереть. Я хотела утопиться, потому что от меня нет прока, Лютик. Я королева, я не умею охотится и сражаться, как воины. Сражаться вообще под корень не способна. Единственный кот, от которого бы я была счастлива иметь больше котят, его не стало, а мои дочери больше не нуждались во мне, они были оруженосцами. Кому такая нужна, правда?...- она грустно засмеялась. - Но я дала шанс. Утконосая была рядом со мной всегда. Она причиняла мне боль первое время, потому что она напоминала о смерти Селезня, но потом...я подумала о том, что возможно Селезень не мертв. Он жив, но в другом теле, в душах Утконосой и Перьелапки. И тогда я стала меньше желать себе смерти. Потому что у меня появилась причина жить - ради Утконосой и Перьелапки. Потому что Селезень хотел бы чтобы я была счастлива. - Рассказала она, глядя себе на лапы, низко опустив голову. - Я рассказываю тебе, потому что не хочу, чтобы кто-то еще страдал от потери близкого. И чтобы тем более страдали котята. Дай им шанс...быть может это излечит тебя от боли. Я не хочу, чтобы кому либо было больно, но иногда нужно уколоться, чтобы исцелится. Когда заходишь в воду в первый раз. она ледяная, но со временем становится лучше. Ведь так..? -

вновь тишина. Она опустила взгляд снова, глубоко вдохнув, словно задыхалась.
- Прости меня...но я прошу...дай им шанс.

Будь Морна умной, то сдулась бы как шарик и ушла, как и хотел более разумный Эрен. Но являясь частью Сопротивления ты начинаешь сопротивляться здравому смыслу и социальным нормам. Конечно, было некомфортно от осознания того, что она так явно кому-то не нравится, но бродяга была по-своему упрямой. Далее последовала доза неадекватности, но искренного желания быть полезной, которая может негативно повлиять на развитые когнитивные способности адекватного воина:

— О чем попросят! У вас же был какой-то дом, верно? Если там что-то сгорело, то вам может потребоваться помощь в строительстве. Пока мы путешествовали сюда, то мы часто строили гнезда и крыши из ветвей, когда шел дождь. Мы неплохо охотимся, а еще у нас есть Лакрица! Она превосходно лечит. Если у вас сгорели травы — без проблем, мы поможем собрать новые. Когда происходит беда, то разве не приятно иметь рядом товарища? Сопротивление протянет лапу помощи, стоит только попросить. Я понимаю, что ты силен и опытен, но ты ведь не умеешь читать мысли всех своих товарищей, правда?

Чем дольше Морна говорила, тем ярче сияли ее глаза. Она явно не понимала, что многие коты разделят точку зрения Острого Когтя, "ауч, вот это имя", и что в племенах не оказывают индивидуальную помощь против воли других, а работают вместе. Новость о том, что Небесное племя такое не одно расставила некоторые точки над i. Теперь понятно, зачем на том берегу так навоняли. Это значит, что Лютера могло вымыть на берег в еще четырех местах кроме этого! Вот это да. Но оставалось небольшое беспокойство: вдруг эти коты упустили присутствие Лютера на своей территории во время пожара? Второй желтоглазый кот казался увереным в том, что никто не может пробраться мимо них, но в момент паники всякое может случиться. Пока Марево и Острый Коготь обменивались репликами, Морна повернулась к Эрену. Он правда хочет уйти...

— Ты хочешь уйти на поиски Лютера в другое место? Но вдруг он зашел на земли этого племени с другой стороны... Или тоже отправился сюда из-за дыма.

Воители, что безусловно являлось крутым титулом, заговорили о Ежинке. Какое милое имя! И упоминание других общин не давало покоя Морне.

— А кто такая Ежинка? И почему другие племена не пришли вам на помощь во время пожара?

Отредактировано Морна (2021-06-21 21:25:22)

От присутствия Ежинки становилось лучше. Ее уверенный голос и добрый взгляд. Рябина улыбнулась ей, еще периодически всхлипывая, и потерлась головой об плечо в знак признания.
- Всё будет хорошо, Рябина. Никто не погиб. Благодаря тому, какие вы все молодцы, никто не погиб. А сейчас мы пойдём и найдём Каштана. Я уверена, у него всё тоже хорошо...
- Да..я тоже. - Пробормотала Рябина, успокаиваясь. От прежней слабости и тошноты, которые мучали ее после возвращения в сознание, не осталось и следа, за что она была благодарна. Ей не нравилось это чувство.
Молодая воительница осмотрела территорию, чтобы убедится еще раз в том, что все на месте. Она увидела Лисолапа, который что то хмуро говорил Ярогриву. В сердце трехцветной неприятно укололо. Все же живы и здоровы, почему Лисолап такой хмурый?
- Я думаю, начать стоит с Узкоречья - вырвал из ее мыслей голос Ежинки. Рябина вздрогнула на пару секунд, но быстро пришла в себя.
- Да...вы...вы можете идти вперед? Я хотела бы, чтобы Лисолап пошел с нами тоже. - кошка рассудила, что если он пройдется и увидит, что Каштан, да и все остальное племя в порядке, он успокоится? Прогулки с соплеменниками всегда помогали ей.
Уважительно кивнув старшей, Рябина быстро подбежала к оруженосцу. - Хей...привет. - Начала она, мягко улыбнувшись.
- Мы идем искать Каштана и лопух, вместе с Ежинкой. Нам нужен еще кто-то...пойдешь? - спросила трехцветная, надеясь про себя, что ее не пошлют подальше. Она вряд ли обидится, если честно, то не в первой, но это было нужно в первую очередь для него самого.

Лисолап... Лисолап! Ежинка обернулась, чуть ли не подпрыгнув на месте. Как можно было проморгать собственного оруженосца?!
Горькое чувство вины снова вернулось, больно укусив под рëбрами. Бесспорно, и Каштану, и Рябине нужна помощь, но как она могла забыть о собственном ученике?
Ежинка повернулась к чëрному коту, виновато повесив усы.
- Я... Забегалась... Прости меня.
Ещё пару дней назад она вряд ли сказала бы это "прости" оруженосцу. Так же, как и не стала бы откровенничать с Ярогривом. Но сейчас... Сейчас было всё равно, что и кому говорить, лишь бы от всего сердца. А уважение племени... Кажется, оно уже и так потеряно. Вряд ли можно что-то ещё сильнее испортить.
А Рябина тем временем предложила Лисолапу идти с ними. Ежинка почти незаметно ободряюще кивнула кошке и снова повернулась к своему ученику. Он действительно выглядел... подавленным.
- Прошу пойти с нами. Я хотела бы не только найти оруженосца, но и оценить разрушения нанесëнные пожаром, и проверить, правда ли там больше совсем ничего не горит.
Мысль о том, что неплохо было бы осмотреть там всё, пришла ей в голову только что. И, кажется, была неплохой мыслью.
- Если откажешься, я пойму. Вряд ли для кого-то этот день был лëгким.
Ежинка вздохнула и напоследок осмотрелась в надежде увидеть отца, и даже  заметила в редеющей толпе Небесных воителей знакомую рыжую шерсть... Вот только шерсть была не Тучезвëзда. Львинолап.
Ежинка негромко окликнула племянника. Может, брат в состоянии поднять настроение Лисолапу? Было бы неплохо...
- К тебе то же предложение, Львинолап. Ты бы мне очень помог,  если бы пошёл с нами. - бросила рыжему оруженосцу Ежинка. Её запас красноречия уже иссякал, к тому же надо было скорее искать Каштана.
Бросив короткое "пошли" и даже не оглядываясь, чтобы проверить, кто всё-таки пошëл, а кто нет, Ежинка направилась к Узкоречью.

[Узкоречье]

Отредактировано Ежинка (2021-06-21 22:41:44)

Перестарался. Взгляд мелкой загорелся, а когти впились в землю. Змеистый усмехнулся. Кажется у него негласное хобби доводить окружающих до спуска гнева на несчастную земную твердь. "И что вам всем территория племени сделала, м?"
-То, что ты оставишь ему на память раны, не спасет твою тушку от смерти,- процедил сквозь зубы кот на слова Пшенички.
Понятное дело, что шансы разные, варианты разнообразные, да только ему надо было подать ученице ту картину мира, где та отчаянно боролась за себя, но все равно умерла. И, похоже, представленное в бело-рыжей головке крайне не понравилось кошечке. Взбрыкнув, мелкая спешно покинула лагерь. Не убежала, может сдержалась, но бегство было на лицо. Воитель утаил улыбку, ведь при нем все еще был Журавлинолап. Впрочем, котик поспешил вслед за своей подружкой, сопровожденный лишь молчанием серебристого.
Что ж, попытаться стоило. Пусть ученицу в сообщницы он не заполучил, но сполна смог насладиться её испугом от перспектив быть убитой да еще и целителем. Молодой воитель оглянулся на палатку целителя, но не обнаружил там цветных глаз. Маловероятно, что травомеситель бы оказался на пороге своей палатки в самый нужный момент, но кто ж знает это чудище.
===
Сладко отоспавшись, Змеистый выбрался из мхового гнезда и потащил свое тело трапезничать. На горизонте не было ни целителя, ни глашатаи. Значит, самое время валить. "Пойду пройдусь к границам, может хоть сегодня мне повезет?" Тщательно умыв серебристую шкуру, укладывая шерсть, будто перед свиданием, Змеистый направился прочь из лагеря на поиски проблем.

[Крутояр]