→ Начало игры

Агхх, как же все достало. Всё валилось из лап: он потерялся, ничего не поймал, продолжал спотыкаться об кочки и камни. Даже думать было раздражающе, любое движение, любое действие несло за собой лишь тревогу и злость. Живот заурчал, и кот укусил себя за лапу от фрустрации. Достаточно сильно, чтобы выместить внутреннее напряжение. Недостаточно, чтобы конечность потом ныла или кровоточила. У него не хватило бы воли навредить себе настолько, чтобы затем скулить от боли. Серый устало завалился прямо на траву, не думая, достаточно ли он защищён от ветра или других опасностей.

— Мышеловка, где ты? — взвыл он сам себе, вспоминая одну из немногочисленных душ, которые были к нему доброжелательны здесь, на чужих землях. — Я хочу объятий... И кушать... Нет, не хочу кушать... Мышело~овка~а...

Мышеловка коту даже не нравилась. Он, скорее, наоборот ее недолюбливал. Просто мыслил в слух, даже не задумываясь, правда ли он хочет компании бывшей соплеменницы или нет. Да и есть он все ещё хотел, просто ему стало стыдно за то, что жалуется на такое знакомой, даже если той и близко нет.

Один бурый полосатый кот когда-то сказал про это место: "что бы тут забыл живой кот?" Ответ: кот, который сейчас валялся на пустыре, был ничем не лучше мертвого. Устав от бездействия и отказываясь идти охотиться бывший крылатый заснул. Возможно, он думал, что если поспит, то что-то поменяется. Он был готов спать сутками, хоть бы что-то поменялось, но без него.

Проснулся кот от холода и боли в голове. Головной болью оказалась Мышеловка — вроде и хорошо, что есть, но порою хочется, чтобы не было никакой мороки и серый мог спокойно умереть. Но умирать, к сожалению, больно и трудно, а крылатый всегда выбирает путь наименьшего сопротивления. Уставше рыча кот поднялся и сонно лизнул бывшую соплеменнику в плечо в знак признания.
— Оставь дрозда себе, тебе ещё выздоравливать, а мне та полевка приглянулась. Я больше и не съем, сама знаешь. Вообще дай птицу сюда, я помогу.
После разрешения или отказа товарища желтоглазка подставил свой бок Мышеловке со стороны больной лапы. Затем его тело пробрало дрожью. Как же холодно было спать на голой земле, теперь прикосновение к чужой шерсти чувствуется таким неестественным.
— А мы к Коди? Или в ту вонючую лисью нору у бора? — лениво кинул кот, сдерживая зевок. Так или иначе двое беженцев уже куда-то направлялись.

→ Смешанный лес

>> смешанный лес

     — Нам далеко идти?
Обернувшись, Отшельник окинул взглядом обратившегося к нему кота. Тот стоял на подстилке, уже умывший шубку. Пятна грязи покинули соломенный мех, и пряди почти перестали сбиваться в сосульки. Однако шерсть всё ещё выглядела тусклой, потерявшей здоровый блеск. А худоба ослабшего тела стала лишь заметнее без торчащих лохматых клоков.

     Но, отмечая эти мелочи, Отшельник украдкой любовался чужим внешним видом. Может быть, осанка, или взгляд, полускрытый тенью запавших глазниц — что-то в этом коте не вяжется в глазах Отшельника с образом обычного бродяги. Даже если немногое отделяет бедолагу от голодного обморока, он держится так, словно готов в случае чего постоять за себя
— Порядочно, — признался Отшельник, отступив на шаг в сторону, чтобы выпустить его из палатки.
— Но мы будем останавливаться перевести дух. И не молчи, если тебе станет хуже, — сам того не заметив, он свёл брови и задержал на палевом коте хмурый взгляд. — Я что-нибудь придумаю.

     Он не оглянулся назад уходя, хотя из уважения к чужой скорби не торопился покидать лагерь как можно скорее. Но когда они отошли, и вокруг оказался лишь глухой лес, даже Отшельника подковырнуло ощущением, будто у него забрали часть внутреннего наполнения. Оно напомнило Отшельнику, почему он не любит надолго оставаться в чьем-нибудь обществе и отчего порой жалеет о решении переждать грядущую зиму вместе с племенем.
Чем дольше он остаётся вместе с кем-нибудь, тем значительнее потом потерянный кусок. Потухший взгляд его спутника красноречивее слов говорит о том, что подобного лучше не допускать вовсе, чем потом сталкиваться с последствиями.

     По дороге Отшельник редко подавал голос, предпочитая идти молча. В какой-то момент перед его взглядом раскинулись заросли кустарника, преграждающие выход из леса.
Он прошел вперёд и отогнул боком мокрые ветви. Капли посыпались с листьев, орошая серебристую шерсть на его спине и боках. Отшельник оглянулся на своего компаньона и кивнул, приглашая пройти. Сам же остался на месте, придерживая ветви боком, чтобы те не хлестнули палевого кота и не намочили его шубку.

     Они выбрались на открытый луг. Стало светлее. Отшельник предпочел обойти деревню и людские жилища стороной, чтобы не сталкиваться с потенциальной опасностью.
Его не страшат эти схожие меж собой, грубоватые постройки, да и их неуклюжие обитатели. Но у тяжело ступающего рядом с ним кота вряд ли хватит сил удрать от непривязанной собаки. Несмотря на открытость, луг показался Отшельнику более безопасным.

     Его слуха коснулось хриплое воронье карканье. Отшельник сжал губы и придвинулся ближе к палевому коту, давая понять, что он рядом. По траве пронеслась тень от птичьих крыльев. Игнорируя пернатых, Отшельник продолжал отводить плечом высокие стебли, чтобы они не касались его спутника.

     — Мы двигаемся быстрее, чем я ожидал, — отметил он, услышав шум реки впереди. Ему казалось, что им придется часто останавливаться, но истощенный кот превозмогал свою слабость достаточно упорно, чтобы несмотря на щадящий темп, они добрались до берега прежде, чем стемнело.
— Придется перейти реку, — предупредил Отшельник, вглядываясь в полоску воды впереди. — Я знаю хорошее место, где можно почти не замочить лап, но тебе всё равно лучше держаться за меня.
Он спустился к реке выпить воды. Закончив и облизнув мокрые губы, пошел по боку. Впереди виднелись знакомые камыши, где водный поток ослабевал, давая перейти реку почти вброд.

Подпись автора

Now, come follow me my friend, the wizard will guide you from here.
Click on the button NEXT, and I’ll take the lead, have no fear…

     Заметив, что его спутник сбавляет ход, Отшельник оглянулся и столкнулся с холодным взглядом бирюзовых глаз. Он просил кота сказать, если ему станет плохо, но тот молчал. И его отстранение не выглядело следствием слабости. Казалось, отчего-то он нарочно не торопится приближаться к реке. «Боится воды? Что-то не так?»
Хотелось верить, что серьезных проблем не возникнет, и Отшельнику не придётся волочь кота за загривок силком. «Но если это потребуется, чтобы привести тебя в тепло и безопасность...»
Длинные тонкие стебли впереди резковато качнулись под напором ветра.
«...мне придётся».

     — Куда мы идём?
Отшельник взглянул на камыши, до которых они не дошли каких-то несколько кошачьих хвостов, и вздохнул.
— Что это за "дом", в который ты меня ведёшь?
«Разве я не говорил?»
Он развернулся и подошёл к палевому коту, останавливаясь в шаге напротив. Терпеливо отбросил раздражение и не стал огрызаться в ответ, понимая, что едва нащупал тонкую нить во взаимодействии с ним, и пока не готов её терять.
— Это кошачья семья, — произнёс Отшельник, не отводя взгляда. — Но они хорошо относятся к одиночкам.
«И я приносил утром еду, что-то должно было остаться». Он невольно задумался над тем, что хотел бы сам накормить подопечного, а не брать чужой улов. С другой стороны, лучше было достать для него свежую мышку, чем брать полежавшую. Он достаточно настрадался и заслужил хорошей, свежей дичи. «Ладно, для начала нужно хотя бы добраться до лагеря».

     Отшельник всё приглядывался к палевому коту, и ему стало казаться, что тот чем-то встревожен. Кончики его шерсти будто искрились беспокойством, хотя внешне он старался выглядеть холодным. Тогда Отшельник поймал себя на желании как-нибудь показать своему компаньону, что тот находится в безопасности. Подбодрить его и придать сил на дальнейший путь.
— Если что-то пойдет не так, я вступлюсь за тебя, обещаю, — сказал Отшельник уже в более тёплом тоне, уверенно поднимая хвост вверх и загибая кончик. — Идём дальше. Когда пересечём реку, дорога станет легче.

     «Ты слишком много прошёл, чтобы останавливаться». Он почти готов был признаться тем, что восхищён выдержкой этого кота и отсутствием жалоб с его стороны. Пережить смерть друга, похоронить его, идти дальше — и он до сих пор не пытался нагрузить Отшельника своими эмоциями, просто продолжая шагать. Даже во время привалов не позволял себе расклеиться окончательно.
Сделав ещё одно движение по направлению к коту, Отшельник развернулся и в порыве попытался коснуться его плеча своим.

Подпись автора

Now, come follow me my friend, the wizard will guide you from here.
Click on the button NEXT, and I’ll take the lead, have no fear…

     Информация, которой поделился Отшельник, чем-то не устроила палевого кота.
Не зная, как лучше продолжить, он замолкает, и какие-то мгновения шум реки встаёт между ними естественной стеной.
Отшельник вслушивается, точно течение способно нашептать ему какую-то подсказку. Но его голос един для обоих, и несёт один смысл — перед ними преграда, которую необходимо преодолеть.
«Преграда, преграда...» — ударяясь о камни, поток будто множится, и множится его шипящий голос. Что-то ещё встаёт между Отшельником и его спутником, чего он пока не понимает, но сопротивляется, пытаясь двигаться вперёд, как против встречного потока.

     — Что это за семья?
Длинное ухо Отшельника шевельнулось от сменившегося к концу фразы тона. Он заглянул в мордочку стоящего перед ним кота, но так и не смог прочесть в выражении причину его беспокойства.
— Они защищают друг друга, у них есть еда и тёплое укрытие, — послушно ответил Отшельник, полагая, что это та информация, которая нужна оголодавшему бродяге, нетвердо стоящему на лапах. Ему не хотелось подробнее рассказывать об устройстве, религии или иных особенностях Небесного племени, не относящихся к текущей проблеме. К тому же, счёл Отшельник, об этом куда лучше расскажут сами племенные, чем тот, кто прожил с ними всего несколько лун.

     «Ты обращаешься с ним как с котёнком» — касается его собственный укоризненный голос изнутри. Едкое прикосновение отдаёт холодом лягушачьих лап и неприятно давит на позвоночник.
«Что, если я не понимаю как иначе? Что мне делать?»
Нет ответа ни в шуме реки, ни в холодных бирюзовых глазах, ни в собственных мыслях.
Отшельнику нелегко воспринимать окружающих как равных. Кто-то этого не замечает, кого-то подобное просто не волнует. А кто-то понимает и отстраняется. И ему ничего не остаётся, кроме как отстраниться в ответ. Но не сейчас, не в том случае, когда он твёрдо поставил себе цель: спасти этого кота и вернуть его лапы, соскользнувшие с осыпавшейся дорожки, на устойчивую поверхность.

     — Рассказывай все.
Интонация вкупе с пронизывающим взглядом надавила на Отшельника. Его выражение ненадолго стало совсем пустым и блеклым, но затем он вдохнул побольше воздуха и коснулся кончиком хвоста своего бока.
— Что именно ты хочешь узнать?

     Он пытается различить — в чужих жестах,  в небольших знаках — что происходит с его подопечным. Он хочет крепко держать ситуацию в лапах. Он должен держать её в лапах.
Он даст этому коту почувствовать то, что десятки лун назад испытал сам. Поддержку, заботу, защиту, которых тот, быть может, не заслужил, но всё равно получит. Хочет того или нет.

     — Ты не понимаешь.
А нужно ли Отшельнику понимать именно сейчас? Ему понятна цель, заключающаяся в том, чтобы привести своего спутника в тепло и покой. Он знает, как этой цели достичь. Если сейчас Отшельник отойдёт от цели и начнёт копаться в чужих чувствах в попытках их разобрать, то просто потеряет драгоценное время. Всё, что им необходимо — идти вперёд. Поговорить можно и потом.
«Я буду рядом» — всё ещё упрямо пытается выразить он, опуская брови и придвигаясь ближе.

     Когда его серебристый мех соприкоснулся с палевым и, несмотря на вздыбившиеся шерстинки, кот не отстранился, Отшельник почти уверился в том, что всё делает правильно. Пройдёт ещё несколько мгновений, мысленных импульсов, пока его тепло пробирается под волнистую шерстку — и кот очнётся, оттает, и тогда они всё-таки перейдут на другой берег реки.

     Но меньше всего Отшельник ожидал, что тот ответно подастся ближе и зароется носом в мех на его шее, заставляя дрогнуть пульсирующую жилку. Разум подсказал, что нужно отступить в этот же момент, защищая горло, но Отшельник подавил его тревожный сигнал. Он не смог сходу объяснить даже самому себе, почему так поступил. Но когда зубы едва знакомого кота — достаточно привлекательного, но всё ещё едва знакомого — оказались в мышином когте от его глотки, от игры с огнём у него заныли кончики лап.
Отшельник слабым движением опустил подбородок, касаясь им темени кота, и дрогнул, услышав рычание. Звук завибрировал, вгоняясь в грудь Отшельника и отталкиваясь от его костей.
Прежде, чем он успел среагировать, компаньон ощутимо и болезненно толкнул его, придавая мимолётной связи новый оттенок. Отшельник рефлекторно шагнул назад, пытаясь удержать равновесие, и его лапы скользнули по влажной после дождя почве. Он съехал на кошачий хвост ниже по берегу и с плеском поставил заднюю лапу в речную воду, останавливая себя. Холод заставил его сжать зубы прежде, чем они успели задрожать.

     Вытащив лапу из воды, Отшельник поднялся обратно и замер в неопределенности. Губы вновь пересохли, будто он и не пил воды. Кот насилу разлепил их.
— Идём?
Он держался.

Подпись автора

Now, come follow me my friend, the wizard will guide you from here.
Click on the button NEXT, and I’ll take the lead, have no fear…

     «Идём?»
Он так верит в эту простую просьбу следовать, словно с какой-то попытки она сработает по волшебству.
Но холодный гнев во взгляде кота, которого Отшельник желал спасти, красноречиво говорит о том, что он не очень хорош в том, что пытается сделать. Надеясь заслужить доверие словами о тепле и дичи, Отшельник лишь вызвал подозрения и обернул своего спутника против себя.

     Прежде, чем он успел что-то предпринять, палевая фигура стремительно сблизилась с ним, чтобы в следующий момент исполнить хлесткий удар обнажившимися когтями. Щёку Отшельника обожгло; боль прошлась до губ, остановившись на них. Его мышцы непроизвольно дрогнули, глаза сощурились. Из-под поцарапанной губы показалась светлая линия плотно сжатых зубов.

     Если бы у него было больше времени подумать.
Сопоставляя доступные ему факты, собранные за то недолгое время, которое Отшельник провёл с незнакомым ему котом, он мог сделать вывод: вероятно, тот что-то знал о племенах. Заброшенный лагерь, палатки — пусть и ветхое, и оставленное в руинах, это жилище имело сходство с теми, что он видел в Небесном племени. Может, тогда это не бросилось Отшельнику в глаза — он был озабочен погибшим Роем, тело которого нужно было предать земле; и состоянием своего спутника. Но теперь мысль — «он что-то знает» — ещё размытая, неоформленная, мелькала в его голове, точно рыбья спинка в мутной воде.
Но отступала, вытесняемая тем фактом, что он ранен, и оцарапавший его кот не выглядит так, словно собирается прекратить.
Его прижатые ушки и вздыбленная шерсть на загривке прозрачно демонстрировали, что свои последние силы тот готов бросить на то, чтобы преподать Отшельнику урок.
«Но почему?»

     Не зная как правильнее поступить, Отшельник рванулся во встречном направлении. Его кольнуло предчувствие, что он должен остановить кота прежде, чем тот навредит себе — например, не удержится на берегу и упадет в реку. Не испугавшись острых когтей, Отшельник протянул к его плечу свою лапу, но палевый кот резко отпрянул, тут же стряхивая её. По движениям, весьма уверенным несмотря на истощение и подрагивающие от нагрузки мышцы, Отшельник предположил, что у него есть боевой опыт. Его ловкие рывки даже показались ему смутно знакомыми, но он не успел об этом задуматься, потому что кот протаранил костистым плечом его грудь, сбивая дыхание.
Отшельник сипло попытался вдохнуть и шатнулся. Ослабевшие от удара лапы разъехались на грязи, подводя и лишая равновесия. Он понял, что не удержится, но прежде, чем упал, успел вытянуть шею и прихватить палевого кота зубами за шкуру, опрокидывая следом за собой.

    Не в грязь, нет.
Собственная спина неприятно припечаталась позвонками в мокрую землю. Отшельник сморщился.
Он обхватил вырывающегося кота лапами и прижал к своему светлому брюху. Словно в том, чтобы сохранить его прошлые усилия по приведению себя в порядок было что-то важное. И испортить это сейчас, замарать его — значит окончательно провалиться в сути избранной Отшельником миссии.
«Как можно было довести его до того, что он на тебя напал?»
Ему захотелось наступить себе на горло. Но вместо того он сильнее сжал пальцы, надавливая на спину кота.
Отшельника пронзило волнением от ощущения кого-то столь близко — и, затем, ужасом. На ощупь он оказался более костлявым, чем визуально. Шерсть уже не могла скрыть его худобу, и на несколько мгновений Отшельнику почудилось, будто он может ощутить, как перекатывается в сухой рёберной коробке замученное сердце.

     Линия его сжатых зубов порозовела от попавших на них капель крови. В щелках меж зубами показались пузырьки пены.
— Прекрати, — выдавил он, едва разжав челюсти. Мышцы лап напряглись, но Отшельник упорно держался. — Не трать на это силы, нам нужно идти.

     «Слишком близко».
Кисти заболели от напряжения, но он проигнорировал ощущение. Тело, прижатое к собственному, казалось лихорадочно горячим. Сам он тяжело дышал и жмурил глаза, потому что не мог иначе защитить их от потенциального удара.

Подпись автора

Now, come follow me my friend, the wizard will guide you from here.
Click on the button NEXT, and I’ll take the lead, have no fear…

     Невидимый молоточек вбил в спину Отшельника тонкие стержни холода. На шерсти отпечаталась бурая полоса мокрой почвы, на которой он лежал.
С другой стороны, его морда горела огнем — от ран, от напряжения и ощущения чрезмерной, опаляющей близости живого сопротивляющегося ему существа.
Холод и жар, давя с разных сторон, сводили Отшельника с ума. Он сжимал зубы и щурил глаза, его серые уши прижимались к затылку.

     «Ты смехотворен» — в моменты ошибок он нередко обращался к себе так, будто вставал над провинившимся сверху и укоризненно на него указывал. В этот раз Отшельнику представилось, будто он котёнок, который пытается удержать в лапках осу. Едва не визжит от боли, а всё равно не выпускает кусачее насекомое. Боль нарастает, сильнее сжимаются зубы, а его упрямство столь велико, что он не разведет лапы, пока между ними не останется измятое и расплющенное насекомое тельце.

     — Отпусти меня!
Вырвавшееся шипение опаляет не только мех Отшельника, но его слух. Однако он остаётся нем к просьбе. Он стягивает свои конечности сильнее. Пытается свести бёдра, принимая, что жёсткие когти чужих задних лап могут порвать мягкую шкуру на его животе. Стремится обвиться вокруг вырывающегося кота, не давая ему шанса покинуть «живую клетку».

     Тело Отшельника крупно задрожало, когда палевый кот вонзил зубы в его плечо, нарушая целостность тканей, заставляя нервы завопить изнутри. Он сам не понял, как удержался от крика — наверное, лапки его внутреннего котёнка просто-напросто успели онеметь от осиных укусов. Но резко выдохнул, с трудом сохраняя пальцы сжатыми.
На губах повисла розовая пена.

     Неясный, надорванный звук, вырвавшийся из пасти палевого кота, надавил на грудь Отшельника. Он потянулся вперёд, бессмысленно ткнувшись кончиком морды в чужое плечо. Провёл лапой по спине, зарываясь ею во вздыбленную шерсть.
Отшельник не умел успокаивать других. Он испытывал беспомощность. Не мог ни отпустить, ни помочь. Не мог поддаться терзающему его отчаянию, не мог сдаться. Не мог и победить.

     — Кто тебя послал? — в ответ Отшельник глядит недоуменно, его глаза моргают и щурятся от испытываемой им боли. — И зачем? Убить? Так чего медлишь?
«Убить? Послали?»
Он с трудом складывает сказанное и не находит смысла.
Ведь он всё это время был рядом. Помогал похоронить Роя. И караулил сон своего компаньона. У него было столько возможностей убить, что сейчас это и вправду просто не имеет смысла.

     Однако суть кроется в другом. Этот кот не так одинок, как думал Отшельник. У него есть какие-то враги, которые могли послать своего приспешника, чтобы убить его. Похоже, Отшельник ошибся, когда увидел иллюзию его одиночества, его обездоленности — и поверил в неё. Что-то всё ещё связывало палевого кота с миром живых.
Отшельник разжал зубы, но прежде, чем успел дать ответ, в него с двух сторон вонзились когти, плотно вжимаясь в его бока. Секундно голову пронзила тревожная мысль о смерти, из глотки вырвался обрывок воя, которым он едва не захлебнулся.
Похолодевшие пальцы забегали по спине, на которой лежали, пытаясь уцепиться крепче и не потерять ощущение меха под собой.

— Хватит, — через силу выдавил он, пытаясь прийти в себя. — Выслушай меня, прошу.
Отшельник сглотнул пену. Кровавая тропка пересекла линию губ и смочила его подбородок.
— Давай начнем сначала. Меня зовут Отшельник, — мысли против обыкновения с трудом подчинялись ему, из-за чего он чувствовал себя незащищённым. Точно с него спустили шкуру. — Я пришёл в эти земли несколько лун назад, и никого толком не знаю. Живу с местными котами, — «зачем я с ними остался?» — Никто меня не подсылал, я просто привык ходить в одиночку.

     Из-за хаоса, в который пришли его мысли, Отшельник не смог проанализировать, звучат ли его слова убедительно. Неосознанно ища защиты и успокоения хоть в каком-нибудь хорошем ощущении, он подался ближе, приподнимаясь на лопатках, и прижался к меху палевого кота, опуская голову с плотно прижатыми ушами на его плечо.
Закрыл глаза.

Подпись автора

Now, come follow me my friend, the wizard will guide you from here.
Click on the button NEXT, and I’ll take the lead, have no fear…

     Что для Отшельника время? Времени не существует. Кот в его лапах жив, в жилах под шкурой резвится взбудораженная кровь, он дрожит — от холода ли, усталости или напряжения. Когда Отшельник заглядывает в его бирюзовые глаза, нет рамок, которые могли бы сдержать. Он сам решает, когда проявить сдержанность, а когда заглянуть неприлично глубоко. Давным-давно Отшельник затерялся в пробегающих днях, месяцах и годах, и время потеряло значение — для установления связей, для достижения целей. Многое обрело для него качество «сейчас или никогда». Он сам назначил себе план вернуться обратно в племя, хотя мог ему не следовать, и никакие обещания не сдержали бы его. В тот момент, когда всякое принуждение потеряло смысл, власть осталась только в его желаниях.

     С пониманием того, что не разожмет лап, Отшельник чувствовал крепнущую в мышцах силу. Да, он сможет удержать пойманного. Сколь отчаянно ни билось бы скованное существо, он останется упрям и недвижим.
Захват не назвать стальным, но его достаточно, чтобы сделать то, что он хочет. Не больше и не меньше. Словно пространство между сжатых лап Отшельника заранее имело какую-то форму, и теперь было занято подходящей под выделенный паз деталью.

     Между тем, Отшельник был «повержен». С его морды медленно стекали капли крови, впитываясь в шерсть и загустевая темной дорожкой на щеке. Холодный воздух, касаясь царапин на боках, заставлял его грудь слабо подрагивать, а живот втягиваться. Палевый кот возвышался над ним, оставаясь прижатым, но между тем прижимая к земле его самого.
— Что ты делаешь?
Отшельник убрал голову с его плеча и откинулся обратно, касаясь затылком травы. От этого странного сочетания — быть победителем и поверженным, не проводя четкой грани, его сердце непривычно затрепетало. Что он делает? Он обнимает плечи совершенно незнакомого кота? Как можно выразить в словах, как объяснить?
Слова не донесут того, что ощущает Отшельник.
Этот кот необычен, и даже если того не сказать с первого взгляда, ему ещё не встречался такой.

     «Не могу его оставить» — пронеслось в мыслях Отшельника ещё явственнее, чем раньше.
«Только не сейчас. Вот бы узнать, почему от того что он делает так дышится».
Каждый вдох, с которым иголочки холода вонзались в свежие раны, приносил Отшельнику острое ощущение пробуждающейся жизни в его распластанном на земле теле.
Боль вытягивала его из медитации, в которой он пребывал, слившись шкурой с толпой под чужим знаменем.

     — Ты пришёл из Небесного племени, — Отшельник уже догадался, что его незнакомец имеет представление о племенах, оттого не был застигнут высказанным фактом врасплох. — Зачем?
«Кому могло прийти в голову послать меня за кем-то, кого я не знаю, в эту глушь?»
И ладно бы с целью спасти или вернуть потерявшегося, но реакция палевого кота наводила Отшельника на мысль, что тот ожидает от него и «пославших» исключительно злонамеренности.

     — Я не привык подолгу быть в одном месте. А в этой стороне есть лес, который никому не принадлежит, — голос, мягкой вибрацией коснувшийся гортани, был достаточно спокоен для его положения. — Иногда я сюда прихожу.
В другую сторону для него дорога в один конец — пройти через чужие территории и уже не вернуться назад. Отшельник уверен, что придёт день, когда он так и поступит. Но не сегодня.
Лес, из которого путники выбрались к реке, слишком обширен, чтобы исследовать его вдоль и поперек в одиночку. Заброшенный лагерь, в котором они похоронили Роя, хорошо упрятан, он не расположен на пересечениях звериных троп, которыми чаще бродил Отшельник. Неудивительно, что чужая жизнь оставалась скрыта от него — и он оставался скрыт от двух одиноких котов, с которыми его свёл нынешний день.

     Лапы можно разжать, но Отшельник не торопится. Часть его была бы даже рада, возобнови палевый кот сопротивление. Тогда у него был бы повод подольше задержать пальцы в тёплом меху.
Он сам себе едва верит, когда думает об этом.

     — Имя "Мар" тебе что-то говорит?
Взгляд Отшельника ненадолго задержался на выражении его собеседника, затем скользнул выше, к пепельному небу.
«Мм-м». У него был друг, который тоже носил короткое имя. Но значило ли это хоть что-нибудь теперь? Он не припоминал в Небесном племени никого с подобным именем. И даже если Мар был чьим-нибудь родственником, Отшельник не успел сблизиться с небесными достаточно, чтобы узнать об этой потере.

     — Ничего, — подумав, ответил Отшельник и опустил взгляд, вновь сталкиваясь им с бирюзовыми глазами кота сверху.

     Вздох колыхнул серебристую грудку. Может быть, проблема кроется в том, что «Мар» не хотел бы видеть этого одинокого кота, или наоборот? 
Но даже если его спутник — нежеланный гость в Небесном племени или был таковым, сейчас он ослаблен и нуждается в помощи.
Отшельник слегка сдавил его плечи лапами.
— Я хочу, чтобы ты жил, — произнес он с нажимом. — и договорюсь с ними.
Они нередко говорили о благородстве — черте, слабо свойственной одиночкам. Отшельнику стало любопытно, оттолкнут ли небесные неугодного кота, если тот будет нуждаться в их помощи как в воздухе, или проявят своё любимое качество.
«Скоро холода» — напомнил, задувая в уши, осенний ветер.

Отредактировано Отшельник (2024-10-28 04:10:23)

Подпись автора

Now, come follow me my friend, the wizard will guide you from here.
Click on the button NEXT, and I’ll take the lead, have no fear…

     От влаги, пропитавшей почву и стебельки травы, примятые спиной лежащего Отшельника, у того онемел затылок, как если бы к нему приложили холодный компресс. Но его лоб и щёки покалывало жаром. Как и втянутый живот, чуть колеблющийся от дыхания, которое он привычно пытался выровнять.
Палевый кот на его животе едва ли ощущался как тяжесть, но Отшельник всё равно не мог расслабить мышцы из-за ожидания удара и общего напряжения от того, что между ними произошло.
Шерсть около косых порезов на боках слиплась.

     Пока Отшельник, сконцентрировавшись на том, чтобы звучать доверительно, пытался объяснить непреднамеренность своего появления в отдаленном от племени лесу, кот слушал, а затем уколол спицей посуровевшего взгляда.
Первая скользнувшая мысль — «не поверил» — быстро сменилась второй. «Пытается уличить во лжи».
Дрогнувший голос, убежавший взгляд, что-нибудь такое, что выдаст неуверенность Отшельника в произнесенных словах.
Но Отшельник встретил испытующий взгляд тускловатым равнодушием.
Даже если бы в паутине имелась прореха; если бы Созвездие Огней действительно использовала его как ищейку; все эти подозрения не затронули его чувств, а значит нечему отразиться в пресной глади его взгляда и выражении.
Когти, прочертившие на шкуре желобки ран, справились с этим лучше.

     — Поклянись своей жизнью, что не лжешь.
Прежде, чем Отшельник успел подумать, светлые кончики лап, лежащие на его боках, вжались в свежие царапины.
Он не удержался и показал клыки из-под приподнятых губ. Тело непроизвольно выгнулось, натягивая мышцы.
Шум реки заглушил собой сорвавшееся дыхание.
Боль обхватила Отшельника за рёбра, но вместе с ослабшим давлением на раны отпустила, окутывая приятным облегчением.

     От него требовали клятвы. Отшельник спрятал зубы и постарался сохранить выражение спокойным, хотя внутренне испытал разочарование.
Что ему стоило дать какую-то клятву? Из него можно было выдавить тысячу более полезных слов.
В племени Отшельника тоже просили клясться. В верности. В том, что он погибнет, защищая единое целое и его части. А он видел в этих требованиях отголосок слабости и отсутствие контроля. Как и теперь. Точно у палевого кота не осталось больше никаких рычагов давления на Отшельника.
— Клянусь своей жизнью, что не лгу, — произнёс он, стараясь сохранить самообладание. Нельзя было допустить, чтобы в словах проступило пренебрежение или насмешка. У него и так не получилось разобраться мирно. Он сделал достаточно ошибок.
Пока мысли судорожно перестраивали кирпичики потенциального будущего, его сердце вновь обратилось к прошлому.
«Ты бы нашёл способ выгнать из его взгляда этот отвратительный холод. И не допустил боя».
Он пытался сжать себя изнутри, стиснуть, задушить всякое подобие правды, прорывающееся сквозь стиснутые зубы намеком на то, что нынешнее положение не мучит его так сильно, как должно.
Будто этого он и добивался, и теперь в своё удовольствие издевается над погибающим котом. Насмехается над его бессмысленными попытками взять ситуацию под контроль. Своей «подчинённой» позой утыкая его в факт, что как бы он ни старался, ничего не сможет ему сделать. Что он слаб, смешон и жалок.
«Моя поддержка всегда так выглядела?»
Он попытался было вспомнить чужие взгляды из прошлого, свои слова, но осёк себя. Приказал остановиться. Метания между прошлым и будущим лишь уведут его от настоящего.

     Кончики лап ещё плотно прижаты к палевому меху. Возвращаясь к реальности, Отшельник едва-едва, но может почувствовать пульс. Как и чуть заметный след чужого дыхания. Какие-то крупицы жизни, ради которых сражаются племенные — зачастую бездумно, потому что «так надо», и которые он держит в лапах теперь, но уже по своей прихоти.
Он ещё не уверен, что у него всё получится. В прикинутых им вариантах есть и неудачные. Но, сжимая в пальцах ещё вполне теплое, вполне живое тело, Отшельник понял, что даже при плохом исходе; если Созвездие Огней наотрез откажется предоставить его бродяге тепло и пищу, он не бросит и не откажется от этого кота, как от мусора. Если придётся, то похоронит своими лапами, но только после того, как последние проведенные его мыслью мосты будут обрушены.

     — Мне не нужна их снисходительность.
«Как будто я могу гарантировать, что они проявят к тебе снисходительность». Отшельник повернул голову вбок и коснулся взглядом реки, которую они никак не могли перейти. Ранее он пытался навеять палевому коту, что в племени его примут, накормят и не будут к нему суровы. Но всё это работало бы, будь он простым бродяжкой. Не каким-нибудь беглецом или отступником.
Отшельник уже не мог предсказать реакцию небесных.
— Также как и им не нужно мое присутствие.
Ведя его в Небесное племя, Отшельник не задумывался о том, чтобы «порадовать» соплеменников новым ртом. Он даже мог бы сказать, что не даёт палевого кота Небесному племени, а пытается дать племя коту.
«Всё ради блага племени» за прожитые рядом с воителями луны не стало жизненным кредо Отшельника. Страдал один истощенный кот, а не племя, и Отшельник ориентировался на то, что «нужно» ему, а не оставшимся в тепле соплеменникам.

     Ощутив, что палевый кот пытается подняться, Отшельник разжал лапы, отпуская его. Перевалился на бок и тоже встал на ноги.
— Мне нужно твоё присутствие, — тихо сказал он и, отвернувшись, спустился к воде.
В тот момент его положение было уязвимым — не потребовалось бы большой силы или сноровки, чтобы подойти сзади и столкнуть его в воду. Мысль об уязвимости была первой, что коснулась Отшельника, когда он повернулся к палевому коту спиной.
Но менять положение он не стал. И в этом тоже проявилось его добровольное доверие.

     Напиться никак не получалось. Неплохо было бы смыть кровь с щеки и боков; грязь со спины. Однако отвлекаться на это Отшельник не стал.
Утолив жажду, он чуть повернул голову назад.
— Ты мой спутник, а не их гость.
«А я всё равно не стану настоящей частью их семьи».
— Давай перейдём реку и устроим небольшой отдых. И ты расскажешь, что я должен о тебе знать.
Он наступил лапой в воду у отмели, вынуждая слабый поток разбиваться о его конечность.

Подпись автора

Now, come follow me my friend, the wizard will guide you from here.
Click on the button NEXT, and I’ll take the lead, have no fear…

     — Думаешь, перейдем?
Подбородок Отшельника приподнялся в жесте уверенности. Сомнение немного задело его гордость — он считал, что ни раны, ни поток, ветер или непогода — ничто не помешает ему пройти вперёд самому и провести спутника. Разве что, состояние последнего.
Отшельник может донести до лагеря мертвеца, но это для него не будет победой.
Он подошёл ближе и встал рядом с палевым котом, наблюдая за тем, как вода глотает спадающие с его лап багровые разводы, стремительно растворяя их в себе.
«Такой хрупкий» — невольно подумал Отшельник, огибая взглядом худой бок и заострившиеся плечи. Он пытался сравнить мигнувшее на сердце чувство с чем-то ещё и не смог. Воители, жившие в племени, не нуждались в его защите — подобно ниточкам в паучьей сети, они были крепко сплетены друг с другом. Под их шкурами перекатывались мышцы, а в кучу складывалась дичь с расчетом на каждого.
Что до бродяг, изъеденных голодом и одиночеством — может, в помощи они и нуждались, но его случайно обретенный компаньон не напоминал их. От него не пахло выцарапанными из помоев селедочными головами, в его взоре Отшельник не улавливал знакомого голодного блеска.
Взгляд казался ему печальным и пустым, точно кто-то вылакал из бирюзовых глаз море, оставив на дне покатые, выглаженные солью стекляшки.
Тогда Отшельник почувствовал, что хочет защитить его. Не так, как раньше, по-другому. Точно в этом чувстве было уже больше от него самого, чем от установок в его голове. Оно тяжестью легло на грудь, заставило его одновременно смутиться и придвинуться чуть ближе. Подавить желание вытащить из воды намокшие бурые лапы.
«Какое мне вообще дело?»
Его губы тронула нечаянная улыбка. Ему было дело. И оттого он совсем перестал чувствовать холод реки.

     — Поможешь мне? 
Улыбка исчезла, легко соскользнув с серебристой морды.
Отшельник опустил взгляд, примеряясь. Осмотрел водяной поток, затем своего спутника.
Подумал, что если просто пойдет рядом, позволяя коту опираться на своё плечо, поток может снести ослабшего, и если Отшельник окажется недостаточно быстр, то потеряет его.
С другой стороны, он может придержать подопечного за загривок.
Голова Отшельника опустилась ниже, губы дрогнули, оказавшись в паре мышиных усов от мягкого палевого меха на кошачьем затылке.
Нет. Слишком близко. Ещё чересчур ярки в его голове и сердце ощущения от момента, когда они лежали вдвоём на траве; Отшельник — внизу, ощущая весь оставшийся вес, сердцебиение, силу дыхания кота сверху. Он не готов к повторному сближению. Не так скоро.
К тому же, сжав загривок компаньона, Отшельник сделает его лапы мягкими и слабыми — идти станет ещё труднее.

     Мысли понеслись в голове быстрее, стремясь к разрешению задачи. Отшельник нервно куснул губу и, подступив ближе, опустил голову, попытался нащупать и вернуть себе взгляд чужих прикрытых глаз.
— Помогу, — негромко, но твердо сказал он, и затем, не удержавшись, пошёл дальше: — Я знаю, что моё отношение выглядит жутко фальшивым. Брови Отшельника опустились ниже, нависая над веками. — И хоть не в моих правилах оставлять котов в беде, я редко с кем так вожусь. Он чуть прижал уши, отвёл взгляд. — Может, и ни с кем. «В тебе будто что-то необычное запрятано».
Отшельник понял, что пока не сможет объяснить это ощущение более доходчиво.
— И всё-таки... дай мне помочь сейчас, и потом сможешь поступить так, как захочешь сам. Я обещаю. А у нас будет шанс узнать друг друга иначе. Познакомимся заново.

     Окончательно решившись, Отшельник медленно опустился перед палевым котом, подставляя спину. Он почти погрузился в воду брюхом.
Не говоря ничего вслух, Отшельник однако слабо ткнулся носом под переднюю лапу спутника, подсказывая, чего хочет от него.

Подпись автора

Now, come follow me my friend, the wizard will guide you from here.
Click on the button NEXT, and I’ll take the lead, have no fear…

     Говорить под шум реки проще, чем в тишине. Рокот потока лишает слова части от их откровенности, как если они произнесены в большой толпе. Но одновременно сохраняет право сказать их так, словно рядом никого нет.
И всё равно Отшельник что-то приглушает, на что-то рвущееся надавливает, точно на хвост встревоженной мыши. Не даёт вырваться и покинуть клетку зубов окончательно.

     — Я не понимаю тебя.
Может быть, он всё-таки замолчал нечто важное для понимания. Смешал с шумом потока, выпустив вместо слов прозрачный воздух.
— Ничего.
Отшельнику захотелось ответить, что объяснит потом, но он не промолвил ни слова. «Объяснит» ли?
В его жизни были те, кто понимал его лучше, чем он себя самого.
Похоже, палевый кот к ним не относился. Но в глазах Отшельника это их скорее роднило. Он сам с каким-то скептичным подозрением относился к эмоциям, какими отзывалась изнутри забота об одиночке или терпение к его выходкам.

     Ощутив, что кот сдвинулся, Отшельник пригнулся ещё ниже, погружаясь грудью в воду. Им стоило сделать это всё на берегу, но чем дальше они шли, чем слабее становился запах и тепло спутника, и его овевало нечто вроде вуали угасания, которую можно заметить и почувствовать во множестве мелких деталей, тем ниже становились требования Отшельника к нему.

     Было что-то остаточно благородное в принятом решении. Отшельник понял, что не унизил себя, опустившись перед палевым котом.
Те неровные, заторможенные движения, с которыми тот перекинул лапы через его спину, стали для Отшельника сродни символу надежды — у них получилось наладить контакт. Что-то сдвинулось, что-то робко всполохнуло и ожило.
 
     — Тебе не холодно? — тихий голос смешался с речным шумом, но Отшельник всё-таки различил слова.
Его выражение стало вопросительным.
«Какая разница?»
Нет, в племени ему тоже задавали подобные вопросы.
Например, когда видели его впавшим в задумчивость. Но из уст палевого кота вопрос показался менее «дежурным», и более напоминающим искренность, которой Отшельник не ожидал.
— Немного, — признался он, и даже удивился тому, что его ещё не бьёт крупная дрожь от холодной воды, пропитавшей шубку.

     Отшельник осторожно дотронулся подушечками до бурой лапы на своей шее. Непривычные ощущения. Сжимающие шею пальцы, слабое, но ощутимое дыхание около уха. Вес на его спине, который невозможно игнорировать.
На него будто надели вторую шкуру, и теперь никак не понять, что он на самом деле чувствует, потому что вместе со шкурой ему выдали ещё одно сердце и ещё одну голову. Мысли с чувствами оттого так смешались, что уже тяжко было бы в них разбираться.
Да и не нужно; что действительно следует сделать — проигнорировать это завихрение, сосредоточившись на главной цели — перейти реку.

     Ступив в поток всеми четырьмя лапами, Отшельник медленно побрел к противоположному берегу. Он прощупывал камни под водой, стараясь не попасть лапой между ними. Пожалуй, скользкие камни были более серьезным препятствием, чем разбивающийся о ноги встречный поток. Поскользнувшись на них, Отшельник мог и уронить свою ношу, и упасть сам, поддаться течению и позволить тому отнести себя к глубокой воде.

     Но осознание, что он не один, от него зависит живое существо, согрело Отшельника и дало ему приток сил. Он помнил это яркое ощущение из прошлого, когда у него были друзья, которых Отшельник мог назвать своим домом.
Не лагерь, не какое-нибудь гнездо или нору, а поблескивающие взгляды тех, кому он был дорог и необходим, и кто нуждался в нём, несмотря на то, что он был и оставался Отшельником.

     Серебристая лапа опустилась на песчаную землю, вонзаясь когтями. Только бы не съехать назад, найти опору, подняться выше. Оттолкнувшись задними лапами от камня, Отшельник забросил себя на берег полностью.
Выпрямился, не торопясь отпускать палевого кота со своей спины.
Его взгляд прошёлся по полоске деревьев и травы впереди и остановился на ёлке с густыми, кучно расположившимися лапами.
Отшельник направился прямо к ней — гостеприимной ели; зимой защитит от ветра, осенью дольше деревьев-соседей не пропустит сквозь хвою дождя. Под ней будет суше и теплее, чем на открытой местности или в каком-нибудь тощем кусте.

     Прикрыв глаза, Отшельник отодвинул мордой еловую лапу. Колючки скользнули но щеке, щекоча. Он пробрался ближе к стволу и опустился животом на подстилку еловой хвои, позволяя своему компаньону соскользнуть.
— Отдых, как и обещал, — вздохнул Отшельник, ощущая, что и сам успел утомиться.
Но мысль о передышке для себя грызла его, а не успокаивала.
— Я бы поискал дичь поблизости, — сказал он, пытаясь поймать взгляд спутника. — Ты не погибнешь, если я отойду, кот?
Чувство беспокойства надавило на трахею. Если немногим ранее мысль о том, что он вернётся и застанет палевого кота бездыханным, вызывала у него не более, чем отстраненную грусть, то теперь он испытывал нервирующее волнение.
Вплоть до глупого желания взять с кота обещание.
Отшельник вдохнул побольше воздуха, чтобы выровнять чувства.

Подпись автора

Now, come follow me my friend, the wizard will guide you from here.
Click on the button NEXT, and I’ll take the lead, have no fear…

     Ель качнула лапами под порывом ветра, её ствол слабо скрипнул, заставив серое ухо настороженно шевельнуться.
Отшельник неуютно поежился, представив как осенний ветер загоняет свои колючие пальцы под его промокшую шерсть и теребит свежие царапины.
Взгляд серо-голубых глаз опустился на палевого кота, уже лежащего на хвое — Отшельник не уловил момент, когда тот сменил положение на горизонтальное.
Его потускневшую шубку тоже промочили всплески потока. Мокрая шерсть бесстыдно облепила костлявое тело, выставляя его слабым и измождённым — таким, каким он в тот момент и был.

     Отшельник едва расслышал слетевшую с его губ благодарность и раздражённо повёл хвостом, задевая свой взъерошенный бок. Какое, к барсукам, «спасибо»? Он предпочёл бы, чтобы кот замахнулся на него лапой, выругался за недостаточно аккуратный переход через реку, поворчал на колючую хвою.
Что угодно, что не будет напоминать предсмертные речи кота, который всех простил и со всем смирился.

     — Ты замёрзнешь.
«Нет, я пока подержусь» — не согласился Отшельник, игнорируя дрожь и покалывание в онемевших после прогулки по воде ногах.
Но не стал сразу высказываться. Прикрывая боком выход из их импровизированного убежища, он наблюдал за движениями палевого кота. Когда его кисти сжали хвою, Отшельник поморщился: представил, как иголка прокалывает подушечку слабо сжимающейся, уже почти ничего не чувствующей лапы.
— Тебе нельзя заболеть.
Отшельник нахмурился от этих слов. Чуть насмешливое «а ещё чего мне «нельзя»?» сменилось подозрением. Он поднял лапу и медленно провёл ею перед глазами палевого кота, следя за реакцией зрачков.
Может, компаньон уже и не видит Отшельника, и беседует с кем-то в своей голове. С кем-то, кто был ему дорог, и о чьём здоровье он действительно беспокоился.

     Отшельнику спонтанно захотелось дотронуться до его плеч, приникнуть к нему, развеять иллюзию, но он поостерегся растревожить ослабшего кота и остался на месте.
— Я буду рядом, у ближних деревьев, — произнёс Отшельник, стараясь смягчить свой тон. — Только посмотрю и вернусь.

     Разорвав зрительный контакт, потому что смотреть в печальные бирюзовые глаза было в тот момент невыносимо, Отшельник выскользнул из-под еловых лап и постарался сдвинуть их кучнее, чтобы его компаньону поменьше задувал сквозной ветер.
Лгать оставленному под ёлкой бедолаге в его планах не было, и тем не менее, он потратил несколько мгновений на то, чтобы расправить плечи, закрыть глаза и постоять так, глубоко захватывая в лёгкие холодный воздух.

     От реки потянуло водорослями. Терпко запахло плодами можжевельника и мокрой листвой.
Отшельнику удивительно везло — ему не понадобилось отходить далеко, чтобы найти дичь. Он учуял водяную полевку и поймал её на травяном холмике у берега реки — большую, жирную осеннюю полевку.
Округлое теплое тельце, затрепыхавшееся в лапах, сначала показалось Отшельнику горячим. И лишь затем он понял, что не столь горяча тушка пойманной добычи, сколь сам он продрог — как и говорил ему кот.
«Кот».
Полуимя-полупрозвище, нечаянно легшее ему на язык немногим ранее. Оно возникло в голове Отшельника, и по мере того, как утихла дрожь зверька в его лапах, тревога на сердце, напротив, всколыхнулась.
Он ведь просто бросил палевого кота там, под ёлкой. Одного, мокрого, погибающего. Не подумав, что существо в его состоянии вряд ли способно долго удерживать тепло. Не удосужившись потратить усилий, чтобы хоть немного вылизать и подсушить его шерсть после реки.
А что, если Отшельник вернётся обратно и увидит его там, безжизненного, с опавшими боками? Что он тогда сделает? Повздыхает, вернётся в Небесное племя и забудет?
Это не первый его труп, чтобы делать из произошедшего трагедию. Это даже не первый труп за сегодняшний день.
Отшельник сжал губы. Вспомнил оброненное «спасибо» — теперь будто ударившее его по щеке. Заставил себя сдвинуть коченеющие лапы и вернуться обратно к ёлке.

     — Кот, — шепнул, раздвигая мордой еловые ветви и вздрагивая от безобидного, но чувствительного укола игл. — Я вернулся греться.

     Отшельник уронил полевку на хвою и склонился над потрепанным телом.
— Кот?
Его длинный нос опустился ниже и уткнулся в ложбинку за пушистым ухом.

Отредактировано Отшельник (2024-11-29 11:15:14)

Подпись автора

Now, come follow me my friend, the wizard will guide you from here.
Click on the button NEXT, and I’ll take the lead, have no fear…

     Сбившийся в комок и неподвижный, палевый кот напоминал пустую оболочку с продавленным боком. На влажном меху застыли грязевые разводы. Может, его уже не тревожит холод? И поздновато Отшельник нашёл ему приют от ветра? Его проступающие рёбра отчего-то кольнули Отшельника, точно уже прорезали иссохшую кожу. Но кольнули не так, как если бы он прижался к коту вплотную, а глубже — ощущением бессилия, пошедшим тянущей рябью по грудной клетке.

     Отшельник не презирает палевого кота — нездоровье и грязь не вызвали бы у него столь сильной эмоции. Но может ли он говорить о сочувствии? Отшельник попытался отрыть жалость, копнув за бессилием. Но уткнулся в нечто сродни снежной крупе, хрустнувшее от его нажатия. Нет, жалость — это не то, что им движет. Не то, что мотивирует его тащить ослабшего спутника за собой, и отчего так не хочется его терять.

     Прикосновение получилось неловким, и вместе с тем, как сдвинулось тело кота, дрогнул и Отшельник, отстраняясь. Но запах теплой кожи остался с ним, не торопясь тут же покинуть ноздри. Уши сдвинулись, безуспешно пытаясь расслышать в вырвавшемся из пасти спутника звуке слово.
Уставшие, затуманенные сном бирюзовые глаза остановились на нём, и Отшельник облизнул пересохшие от ветра губы.

     — Что ты собирался сделать?
Взгляд Отшельника невольно скользнул по ушам и загривку лежащего кота, но вернулся к его глазам.
— Проверить, дышишь ли ты, — признался он, внезапно понимая, что его мышцы болезненно напряжены, и опуская плечи. — Ты был прав, мне не стоило уходить.
Отшельник позволил себе расфокусироваться на несколько вдохов. Кот превратился в грязно-палевое пятно перед его глазами. Отшельнику захотелось упасть, уронив на него голову, как на солому — мимолётное воспоминание о конце лета и спелых, теплых от солнца стогах.

     — Вот, я принес мышь, — опомнился он и наклонился поднять не до конца ещё остывшую тушку. Мягкое тельце приятно промнулось под давлением зубов. Отшельник вытянул шею и слегка ткнул мышью в передние лапы кота.
«Можешь есть?» — повис вопрос, не высказанный им, потому что после нанесённых царапин Отшельник не хотел лишний раз сомневаться в силах спутника вслух и давать ему повод для раздражения.
— Я высушу твою шерсть? — тихо сказал он, сознавая, что необычного рода смущение не даёт ему просто сделать это — внезапным эпизодом сближения коту удалось поставить себя перед ним на иной уровень, чем соплеменники, которым он помог бы без оттенка подобных эмоций. Мышь выскользнула из его зубов, оседая у белых пальцев лап.

Подпись автора

Now, come follow me my friend, the wizard will guide you from here.
Click on the button NEXT, and I’ll take the lead, have no fear…

     У Отшельника никак не получалось разглядеть настоящих эмоций лежащего перед ним кота.
Тот действительно зол на него, недоволен его уходом? Или это какой-то бред, удерживающий остатки его мыслей, не погребённых под усталостью и истощением, на плаву?
Отшельник ему никто — не друг, не враг, и знакомы они всего-ничего. Уйдет он, и всего лишь остынет в чужой груди слабо теплящийся уголёк. Это не будет трагедией или предательством. Слишком сильные слова для парочки котов, чьи жизненные пути едва соприкоснулись.
Но отчего-то Отшельник не мог не воспринимать слова палевого кота всерьёз, не мог избежать личного отношения, которое после полученных царапин никак не могло рассеяться и позволить ему полностью управлять своими мыслями и действиями.

     Он пытался копировать своего друга и перестал, ожегшись. Волей случая перед этим котом — казалось бы, жалким и голым, лишенным шкуры от своей грязи и слабости, он сам оказался голым. Что, к облегчению Отшельника, вряд ли пока можно было заметить без должной зоркости.

     — Что если бы нет?
— Кот, — вырвалось у него еле слышное, почти что просто выдох. Его ткнули носом в собственный страх, которого он не хотел показывать слишком явно.
«Тогда мне пришлось бы тебя похоронить» — почти сказал он, с бессмысленной честностью. Но вовремя себя одернул и заставил проглотить слова.
— Было бы очень плохо, — тихо произнёс Отшельник. Его взгляд потускнел от того, что он снова представил навязчивый образ: маленький остывающий труп, который под ёлкой никто не заметит, если Отшельник оставит его там. И будто бы он даже не сгниёт, а впитается в корни этой ели, как пресная дождевая вода.

     — Ты не должен был уходить.
Серо-голубые глаза Отшельника обежали морщинки и складки строгого выражения, сложившегося на мордочке кота, и ему вдруг стало легче.
— Не должен, — повторил он ещё раз и опустил голову.
В обвинительных словах было что-то такое, что признавало ошибку Отшельника — ведь, была она на самом деле или нет, Отшельник всё равно себя в ней винил. И теперь он будто не был одинок в этой вине и имел возможность принять наказание, даже если оно выражалось всего лишь в укоряющем взгляде. Его вытянули из пучины мыслей и позволили ему остаться снаружи.

     Отшельник больше не лез трогать палевого кота без предупреждения — пощипывающие кожу царапины стали неплохим уроком, но куда более он опасался вызвать новый припадок ярости, губительный для ослабленного тела.

     На его предложение помощи поначалу, казалось, не последовало ответа, и мысли Отшельника тут же зароились, пытаясь сложить новый план, которому тот мог бы последовать. Но тут его компаньон задвигался и разжал мышцы, приоткрывая изгибы своего худого тела.
Не стоило придавать тому никакого особенного значения — Отшельник теперь воин, для него должно быть обычным делом помогать пострадавшему товарищу. Даже если он не совсем товарищ. Соплеменники и спят, прижавшись друг к другу боками, и помогают умыться. Приводят в порядок своих оруженосцев и котят.
Ему следует поступить так же, и не испытывать по этому поводу ничего, кроме облегчения от того, что он сделал чье-то состояние чуть лучше.
Но когда Отшельник сгорбил плечи, наклоняясь, он ощутил остановившее его онемение в шее. Чтобы не подать виду, окинул взглядом шерсть палевого кота, точно высматривал, откуда лучше начать.
Кое-как справившись со скованностью в мышцах, он дотронулся носом до аккуратного плеча. Глаза чуть сощурились — после недавней схватки инстинкты Отшельника заставляли его ждать удара. Но кот остался на месте, и тогда он приоткрыл пасть и провёл по соломенной шерсти тёплым языком.

     Вкус меха был одновременно знакомым и незнакомым — в нём слились чужая горечь, землистая грязь, песчинки от утерянного тепла и привкус речной воды. Отшельник смешался и даже не понял, провёл ли он по направлению шерсти или против. Но, заставив себя действовать более вдумчиво, обогнул плечо языком и несколькими равномерными движениями растер его, прежде чем спустился к лопатке.

     — О чём мне должно сказать имя «Мар»? — спросил Отшельник, возвращаясь к уже, казалось, прошедшему, чтобы отвлечься от ощущения того, как палевый мех скользит между щетинок его языка.
Мышь всё ещё лежала у лап кота, и Отшельник вдруг задумался: может, он голодал так долго, что сейчас не в состоянии разжевать мясо?
«Тогда я снова буду должен помочь, разве не очевидно?»
Плечи его затекли; было бы проще лечь рядом, но он не торопился, понимая, что тогда палевый кот будет практически прижат к еловому стволу. Может, для того это ничего бы не значило, но Отшельник не торопился лишать его хотя бы малого куска личного пространства. Сказывались воспоминания о том, как ему самому было тяжело лежать бок о бок с незнакомыми котами в Небесном племени.

Подпись автора

Now, come follow me my friend, the wizard will guide you from here.
Click on the button NEXT, and I’ll take the lead, have no fear…