Совёнок больше не слышала ни воплей на поляне, ни отчаянного плача Луколапки - ученицы Ледокола, в которой буквально пару дней назад малышка видела лишь соперницу, а теперь понимала её боль лучше кого-либо иного, - ни прощальной речи отца. Кроха больше не кричала - впервые за две луны свой жизни она наконец сумела побороть своё рвущееся наружу упрямство и понять: папа уйдёт, и никто - ни она, ни мама, ни вся Река, ни даже сами Звёзды, - не смогут изменить его твёрдое, непоколебимое решение.

Зарывшись в густую шерсть бежевого воина и вдохнув его родной запах в последний раз, она продолжило тихо, тихо плакать - если несколько мгновений назад отчаявшаяся малютка страстно желала разделить своё горе с соплеменниками, теперь она хотела сохранить мучительно сжимающие её наивное, детской сердечко эмоции между собой и папой. Остальные будто бы исчезли, растворились в реке боли и скорби, беспощадное течение которой уносило Совёнок прочь, всё дальше и дальше от этой злосчастной поляны - остались лишь она и Ледокол.

Она не хотела оставаться одинокой - не под надзором ужасной, жестокой, злобной Звёздной Скопы и её покорных приспешников.

Она хотела уйти.

Внезапно спасительное прикосновение тяжёлой лапы грозного кота наконец вывело малышку из помутнённого состояния, и она, более не стараясь контролировать беспорядочный поток слёз, что хлестал из её глаз, окинула морду воина полным невыносимой горечи взором:

– Не плачь, - хрипотца в голосе воина выдавала его истинные чувства - те, что он так старательно скрывал от товарищей на протяжение многих, многих лун своей полной страданий и испытаний жизни, - Ты будешь здесь в безопасности....

Совёнок крепко зажмурилась, дабы сморгнуть предательски перекрывающие весь обзор капли солёной жидкости - она хотела тщательно рассмотреть массивную морду отца и запомнить каждую, даже самую неприметную деталь, будь то крохотная седая шерстинка на подбородке или прячущийся за косматым бежевым мехом шрамик. Пусть Ледокол и покинет свою ненаглядную дочь - его очертания, точно надпись на камне, будут навеки высечены в памяти его дорогой малютки.

Нависшее над парой молчание показалось бедняжке невыносимым - мёртвую тишину тревожил лишь глухой звук биения её разрывающегося от тоски крохотного сердечка. Вдруг кот опустился ниже, и с его уст сорвался шёпот:   

– Запомни. Гнев это дар. Все, что в твоей голове, это дар. Используй его с умом и я обещаю тебе, дочь моя, однажды весь лес узнает о твоем величии...Совенок. Будь сильной.

В удивлении распахнув глазки, Совёнок сглотнула и горячо закивала:

– Хорошо, папочка. Я буду, буду… - ответила она, захлёбываясь в слезах.

“Я буду лучшей, папочка. Я тебя не подведу.”

Попрощавшись, Ледокол поднялся и, отвернувшись от места, что когда-то грозный воин считал своим домом, домом своих детей и внуков, и позвав Лебедь хвостом, направился к выходу из лагеря.

Пару мгновений малютка сидела неподвижно, провожая взглядом отца, однако внезапно её тело охватила мелкая дрожь, а в разум наконец-то пришло осознание - всё кончено.

– Папа… - еле слышно выдохнула бедняжка, поспешно вскочив с места и ринувшись к родителям, всё быстрее и быстрее перебирая подкашивающимися лапками по пропитанной дождём земле.

“Это неправда. Это всё не взаправду.”

Она бежала и бежала, порывисто хватая воздух приоткрытым ротиком, не в силах более звать всё стремительнее и стремительнее удаляющихся в густых зарослях осоки изгнанников, однако совсем скоро, споткнувшись о небольшой, сокрытый под травой камешек и растянувшись на всё ещё влажной от прошедшего ливня почве, закрыла мордочку лапками и свернулась в тугой, маленькой комочек сгустившейся горечи.

“Папочка…”

Отредактировано Совёнок (2021-07-25 21:05:47)

— Почему "еблан" — это дурак, а "ебаться" — это, ну, ты знаешь. И остальные слова, они не совпадают с тем, чем они являются.

Лютер призадумался. Думал он недолго и не мучительно.

- А я и не знаю! - сказал он. - Ругаться - это наука целая, очень, между прочим, непростая! Не то что сексом заниматься, раз уж мы про это говорим.

Он так, в общем-то, и считал. Чего сложного в том, чтобы совершить пару-тройку действий физиологического характера, а вот если говорить о такой науке, как ругаться... там надо чётко выбирать слова и словосочестания, веско и остросоциально вплетая их в речь. В общем, ругаться было гораздо сложнее, с какой стороны ни взгляни.

- Мышиное дерьмо? Ну, это да, тоже ругательство, но какое-то слабенькое, честно говоря. Первый уровень, такой. начинающий, - с расстановкой задумчиво начал выстраивать иерархию ругательств Лютер. - В общем, слвоа плохие я тебе сказал. Живи и радуйся, а мне пора искать мою подругу, тут вон уже сколько котов собирается... В общем, тебе ещё что-то от меня нужно?

Смешанный диалог подошёл к концу и Лютер отправился вдоль по границам. Однако ни следа запаха Магнолии он не нашёл.

>> Поле у дороги

Отредактировано Лютер (2021-07-27 22:22:51)

Они точно чувствовали исходящее напряжение от кремового. Шепот посторонился, словно освобождая место для драки. Ну а Змеистый... был Змеистым. От тона его голоса у Светоносного заходил желваки, но морда-камень не поменяла своего выражения. За шестьдесят лун можно научится держать злость не на критическом уровне.

- Потому что со мной говорить будет приятнее, чем с Шелестом Звезд или Зарницей. И вспомнишь ли ты за девятнадцать лун своей жизни, чтобы я кого-то тронул? - вопросительно поднял бровь кремовый. Интересно, упоминание глашатой и предводителя заставят Змеистого быть чуть более сговорчивым? А насчет драк, так чистая правда: ни в возрасте ученика, ни молодым воителем кровь кота не бурлила и не требовала надирать мягкие места соплеменникам. Вот такой вот "идеальный" Светоносный.

Пока они обменивались любезностями, Шепот, кажется, действовал на опережение. Светоносный обратил на него внимание лишь тогда, когда воитель махнул хвостом и что-то поскреб в углу. Чего он там задумал сделать, разобрать по камушку палатку Цикуты? А тотальный ремонт бы пошел на пользу.

...И кто угадает, того и послушаю! - ноздри Светоносного расширились. Интересная игра, конечно, если бы им было лун по пять. Но у кремового не было цели обижать Шепота, а, по правде говоря, и втягивать его в этот разговор. Он хороший малый.

- Неплохая игра, пусть и размеры камней относительны. Голосую за то, что он маленький, - мяукнул кот, чуть позже увидев, что камень действительно... маленький. Его глаза, кажется, немного заблестели. Даже самому "правильному" коту порой приятно выигрывать.

Дождавшись, когда Шепот покинет палатку согласно пари, Светоносный обратил все свое внимание на Змеистого:

- Итак. Буду краток. Вы с Цикутой уже взрослые коты и сами разберетесь, кто кого первым обидел, кто кого первым ударил и все в этом духе. Но не втягивайте в это моего оруженосца, а уж тем более не пытайтесь договориться с ней или даже угрожать. Правильно было бы переговорить с Зарницей и с Шелестом Звезд, да только жаль тратить их время на ваши детские выяснения отношений. Считай это актом моей доброй воли, что я обхожусь только разговором. Шелест Звезд вряд ли бы оставил ваши взаимные попытки отправить друг-друга к предкам, - холодно высказался Светоносный. Вообще, его голос всегда имел разный тон, прямо пропорционально зависящий от настроения. Но тут Светоносный чувствовал в себе такую пустоту, что, казалось, его речь была одновременна нейтральной и холодной. Давно с ним такого не встречалось.

Дальше Светоносный решил остаться, да дождаться Цикуту - наверняка тот забежит сюда перед Советом. Ну, а если нет, то всегда можно и ему пару слов сказать после. Но с Змеистым точно было покончено. Это было одновременно первое и последнее предупреждение.

>> Опушка леса племени Теней

За спиной остались сосны, сырость, смрад и темнота. Солнце, рыжее, садящееся, плохо пропускали разлапистые сосны и ели, и Солод одновременно как любил мрак и тайну родного места, так и не любил, потому что оно слишком камерно отрезало их племя от простора, ради которого надо было всего-то перебежать узкую Гремящую Тропу. Он уже и не помнил, когда вышел сюда впервые, это давно было, очень. По пути Солод молчал, давая Инею самому составить картину происходящего.

Трава тут была мягкой, а вот земля, напротив, жёсткой для привыкших к Сумрачным мшистым тропинкам котов. Ветер так сильно колыхал высокую тимофеевку, осоку и клевер, что они щекотали бока. Прохлада ощущалась остро и сухо. А Звёздное племя - совсем близким, потому что справа от него были горы, а над головой - небо, на котором постепенно зажигались звёзды. И рассеивались облака.

- Посмотри наверх, - предложил Солод. - Видишь, как буквально на твоих глазах проясняется пасмурное небо? Это единственная ночь, полнолуние, когда Звёздные предки могут так свободно управлять погодой.  Сейчас они очищают луну, которая осветит племенам путь к Четырём Деревьям.

Солод наткнулся на бузину и собрал немного растения, чтобы с ним пойти на Совет. Оно никак ему не помешает там, а больше взять всё равно не получится. Пока они не двинулись дальше, он указал Инею по правую сторону. Там росли подсолнухи.

- Смотри, это подсолнухи. Двуногие обожают эти растения, сажают их и собирают. У них есть одна особенность: их цветок всегда обращён к солнцу. Видишь, где закат? Подсолнухи смотрят туда же. Когда на рассвете мы будем возвращаться с Совета, положение их цветка будет совершенно иным. Быть целителем - это тяжёлый труд, связанный с отказами. Ты можешь завести котят и показать им всю эту красоту, рассказать про подсолнухи и бузину, которые видел, когда однажды решил помочь целителю с его делами. А можешь смиренно ждать долгие годы в надежде на достойного ученика, которому сможешь рассказать об этом. Никогда не завести семьи. Никогда не дать имён своим родным котятам. Никогда не узнаешь о том, какими они вырастут, как будут обучаться, как построят свои судьбы. Никогда не дашь отцовского совета. Ты будешь спать в компании трав и меня, пропитаешься их запахом и будешь время от времени обращаться мыслями к тому моменту, когда сделал выбор. Звёздные предки станут тебе ближе, чем соплеменники... хотя Подсолнух таким не был. Не каждому дано быть таким целителем, каким был мой брат. Иногда казалось, что он вовсе далёк от Звёзд, просто кот, знающий искусство травничества. Это большое исключение: трудно сохранить свой разум здесь, когда через тебя говорят с племенем Звёзды. Котятам много рассказывают об очаровании целительства. Мало говорят о тех бедах, которые скрываются за знающими глазами кота, сортирующего травы. Подумай о своём будущем: после Совета тебя будут посвящать. Эти знания: о травах, о пчёлах, о корнях и стеблях, о поведении растения, завораживают, но ты рискуешь остаться настолько одиноким среди цветов и листьев, насколько одиноким не был готов оказаться твой разум. Это должен быть твой осознанный выбор. Подумай.

>> Совет

Если что-то и можно было бы подогнать под определение счастья, то именно этот момент. С упоением вылизывая черные пушистые уши, ощущая рядом чужое тепло и дыхание, слушая тихое, еле различимое, но такое родное мурлыканье, Цикута определенно был счастлив. Впервые за долгое время. Все проблемы отошли на самый дальний план и растворились, потому что все это было теперь абсолютно не важно. Шелест с ним. Не со своими дурацкими обязанностями, не с соплеменниками, не с Зарницей – с ним. Пусть ненадолго, пусть с рассветом все встанет на свои места. Пока брат принадлежал ему, его внимание, тепло, даже редкие искры эмоций, Цикута не возражал. Эти чувства стоили того, чтобы цепляться за них когтями и зубами, раз за разом уступая порой жестоким требованиям: кто знает, как скоро ему захочется большего? Ведь когда это случится... Нет, даже думать не хотелось.

Когда Шелест уткнулся мордой в его мех, сердце Цикуты пропустило удар. Горячий воздух чужого выдоха взъерошил шерсть, легким покалыванием расползаясь под шкурой. Буквально через несколько тягуче долгих мгновений дыхание брата выровнялось: кажется, уснул. Целитель не рискнул пошевелиться, чтобы не разрушить установившееся хрупкое равновесие, лишь обнял Шелеста пушистым хвостом, через полуопущенные веки наблюдая чужой сон. "Мой". Мазнув языком меж черных ушей, Цикута с удовлетворением отметил, что больше на брате не было посторонних запахов. Его и ничей больше. Успокоившись этой мыслью, Цикута осторожно положил голову на братское плечо и вскоре заснул.

***

Проснулся целитель один. Место рядом уже давно остыло, должно быть, брат не посчитал нужным его будить, но Цикута все еще мог чуять запах Шелеста. Просыпаться в одиночку было немного обидно, но не более того: иного ожидать не стоило. Потянувшись, целитель нехотя поднялся: пора было выполнять данное обещание. И начать следовало со своих непосредственных обязанностей. Цикута все еще не знал, в чем именно были выдвинутые ему претензии, но кроме как Змеистого у него проблем вроде как в последнее время не было. Очевидно, стоит оттуда и начать.

Придя к таким несложным умозаключениям, целитель покинул палатку, неохотно выходя на ослепительно яркий после мягкой тьмы свет. Привести себя в порядок он и не подумал.

[Палатка Целителя]

>> Река Речного племени

До реки кошки бежали молча. На шкуре горели касания соплеменников, бывших, их объятия и слёзы, их тёплые слова. Её горе от их прощания. Сознание Кобылки во время бега отключалось и уплывало куда-то в совершенно другое место. Она понимала, это всё лишь потому, что есть дело, которое надо сделать. И сделать это дело - принять случившееся. Её разум методично, но отчаянно перерабатывал произошедшее. Когда кошки добежали до Тетерева, всем, что сказала Кобылка, было следующее:

- Они будут горевать и орать на нас, но если не сделают этого, то никогда не простят Речное племя и меня. Они всегда будут винить нас, если не дать им выплеснуть это негодование. Их ведь тут даже не было, поэтому... просто, если что, прими это. Я знаю, что ты умная, Осока. И мне жаль, что в последние луны наше общение изменилось. Твоя роль в племени и племя, в котором ты занимаешь эту роль, стали в один момент слишком на многое влиять и слишком во многих вещах проводить границы.

Больше говорить не было времени. Солнце стремительно садилось, так что кошки схватили Тетерева и отправились в лагерь, где их уже ждали. Переплыть реку было нетрудно, щуки миновали их, а вот пробираться по дебрям чужой земли, незнакомой и совершенно другой, какую Кобылка никогда так близко не видела и на какую никогда не ступала так ясно... Она просто не думала об этом.

Дойдя до лагеря, кошки положили труп у входа. В лаз его не протащить. Кобылка объяснилась:

- Я не хочу, чтобы вид их мёртвого целителя затуманил их разум. Давай лучше на словах расскажем, а Тетерев пусть остаётся тут. Здесь дикие животные его не найдут и ничего с ним не сделают.

Кобылка очень много говорила: по-деловому, но быстро и слегка истерично, потому что так она делала в любой ситуации, когдая была для её мозга слишком тяжёлой. Совсем недавно здесь прошёл сам Звездокрыл и его коты... Сердце Кобылки билось где-то в горле, а предательский страх сковал лапы. Если бы тут не было Осоки, она дала бы себе больше времени подготовиться, но так...

- Давай. Пойдём, - Кобылка первая прошла в лаз. До сих пор она оставалась единственной, с кого продолжала течь кровь: жизнь уже покинула Тетерева и его разбитая голова... казалась ненастоящей. Он вообще не казался котом. Кобылка сама могла снять паутину Двуногих с лапы, но для этого надо было остановиться более, чем на три секунды, а этой роскоши - времени, у неё не было.

Когда она вышла, луч заката, последний, выстрелил из-за деревьев прямо ей в глаза. Она прищурилась, а потом поляну символично накрла темнота. Кобылка выдержала кратчайшую паузу и заговорила:

- Меня зовут Кобылка, я - бывшая воительница Речного племени, теперь - бродяга, - она говорила спокойно и без какого-то конкретного выражения. В голосе её звучала мягкость, горечь и смиренность. - В этот вечер... я смотрела на лошадей и, когда решила уйти в лагерь по воде, запуталась в паутине Двуногих: те раскидывают её в реке, чтобы ловить рыб. Я едва не погибла, когда, словно посланный Звёздами, пришёл Тетерев. Он помогал мне бороться за жизнь и вместе мы смогли разгрызть паутину, - лапа Кобылки, всё еще обмотанная сетью, заныла. - Когда мы выбрались на берег Речного племени, он был ближе, рухнули и едва могли отдышаться от усталости. И тогда Двуногий позвал лошадей. Вот так это... так это и случилось. Сейчас Тетерев находится прямо у входа в лагерь, мы принесли его тело. Осока поможет подготовить его... Я знаю, что извинений никогда не будет достаточно. С твоего разрешения, - Кобылка склонила голову в жесте почтения, - я останусь тут и дождусь окончания Совета, чтобы Грозове племя, лишьвшееся целителя в следствие его бескорыстного и благородного желания помочь, могло решить, чем я могу помочь ему пережить это горе и искупить своё участие. Я не прошу о вступлении, я прошу об искуплении.

Из раздумий Жало выдернул знакомый голос. Захотелось завыть и спрятать голову в песок, чтобы не видеть и не слышать проклятую Рябину. Но Жало сильная девочка и сдержалась, одарив воительницу скептическим взглядом - ей самой нормально постоянно лезть к той, кто просто... хамит и ругается? И вообще, Рябине надо лежать и приходить в норму в сторонке.

«Но хорошо, что она в порядке...» — мысленно заметила Жало. В последний раз Рябина выглядела удручающе. Жало было неприятно вспоминать трехцветную такой слабой и беззащитной. Если Рябина еще раз так пострадает, то Жало... «Ничего я не сделаю, мне плевать на нее! Я совсем что ли размякла?!»

— Тебе че надо? — тихо зашипела Жало. — Вали отдыхать.

Белка... для нее? Жало уставилась на белку и приложила все свои силы на то, чтобы сдержать умиленную улыбку. Почему Рябина продолжает это... Если она будет подставлять вторую щеку тому, кто ее ударил - она никогда не станет сильной. У нее просто будет... много шрамов и синяков.
В голове возникла рыдающая Рябина, из-за слов Жало. Неприятно.

«Если я снова увижу ее плачущую, я...»

— Ешь сама, тебе нужнее, — глухо прорычала Жало, отводя взгляд одного глаза.

А ведь Рябина сразу после той сцены пошла спасать Жало. А потом увидела ее... такой. Уродливой. И пыталась поговорить. «Она слабая, ей надо бы в домашние».

«Ты что делаешь?!»

Жало вздрогнула и вновь взглянула на Рябину, бесцеремонно положившую на морду Жало цветочки. Внутри у Жало все горело - как же тяжело скрывать смущение. Жало чувствовала как все горит, уши, морда, лапы... «Никто не должен видеть, что мне нравится Рябина, никто не должен знать, что она моя слабость... что ей сказать?! Я не хочу, чтобы она продолжала ко мне лезть, но я не хочу, чтобы она снова плакала!»

Сердце так громко стучит...

— ...

Что сказать?!

— Спасибо?..

«Я не красивая... не с таким шрамом. Ты - красивая» — Жало прикрыла глаз, стараясь по прежнему выглядеть невозмутимой. Она очень старалась.

Змеелапа уже устала ворчать, хотя, честно, ей хотелось кого-нибудь уже стукнуть, укусить, скинуть с обрыва, по хорошему.

- А ты мне помочь случайно не хочешь? - Спросил Туманолап. Змеелапа фыркнула: - отклеиться от смолы ты и сам сможешь, а вот это чудо бесхвостое само не вылезет.
Так или иначе, Туманолап кажется нашел уже палку судя по звукам. Звукам...она так заебалась..

Змеелапа попыталась снять повязку, но так просто не получилось, особенно когда она ничерта не видела. Пока она разбиралась с повязкой, полосатая услышала, как Чешуйка уже приземлился на землю. У нее возникли некоторые подозрения, но озвучивать она их не стала.

- Сссверху... Таволга, да? Не уверен... - сказал Чешуйка вдруг и Змеелапа выгнула спину.

- "Где?! Покажите мне глаза глашатой, я хочу посмотреть в них после всего дерьма, что им всем пришлось пережить!" - подумала она, начиная обнюхивать воздух.

- Таволга, вылезай! - громко сказала она. - Заканчивай уже с этим, пока эти  двое еще куда нибудь не вляпались

>> Граница с племенем Теней

Мрак нёс в лагерь вести. В первую очередь к его самой близкой в жизни кошке: Дожделапке, которая, как и Звездокрыл, кажется, была одной из немногих, кто выносит Мрака и кого Мрак выносил сам. Он хотел рассказать ей о том, что случилось, и о том, какой он теперь важный и классный, показать Мису, рассказать про неё подробнее, должна же она уже была прийти со своей прогулки. Поесть, наконец.

Но всем его планам пришёл конец, как только он вошёл в лагерь. Морда Мрака тут же стала серьёзной и хмурой, он прошёлся взглядом по всем участникам странного действа, центром которого, кто бы сомневался, была Дожделапка, опять, видимо, встретившая сто сорок срущих в их лесу бродяг! Ну что ж это такое, любая её вылазка из лагеря всегда заканчивалась каким-нибудь таким уродством. Мрак уложил злую эмоцию поглубже и наклонился к Мисе:

- Сейчас тут никому до тебя дела нет, сиди спокойно. Что-то плохое произошло. Жди новостей и молчи, в таких ситуациях надо всегда ждать рассказа и решения предводителя. Вот после двух этих вещей уже можешь начинать реагировать и шевелиться. Сиди тут, мне надо отойти.

Мрак тут же выпрямился и прямо пошёл к Дожделапке, которая находилась одновременно при смерти, при родах, при  невзгодах, в депрессии, расстройстве ума и тела, вообще во всех известных миру негативных состояниях. Почему-то травами её кормила мамаша, а не Тетерев.

- Эй, - позвал он уверенно, протискиваясь сквозь котов, пока Дуболист подошёл к Звездокрылу и огласил страшную новость.

Мрак так и застыл. Секунду он стоял, и перед его глазами, в его мыслях, в его сердце пронеслись какие-то яркие и смутные, чёткие и размытые картинки их с Тетеревом взаимодействия, короткая и веская мысль о потере Звездокрыла, и стоило этой секунде пройти, как он продолжил путь. Выражение его морды не изменилась, его непоколебимое хладнокровие, серьёзность и февральскую метель в глазах, казалось, ничего не трогало.

- Я не Дикое Сердце, но я тут, - Мрак осмотрел грязнющую, зарёванную кошку. И что делать? - А Дикое Сердце - вот тут, молодец, не забыла, как кого зовут. Ну-ка, отвалите все, кроме мамы и Дикого Сердца, отсюда, - чётко и холодно скомандовал Мрак. - А ты, милая моя, давай-ка подыши вместо того, чтобы имена перечислять. Носом. Вот так.

И Мрак начал дышать. Просто спокойно дышать. Подышим вместе, а чего ещё делать? Его отец дышал с ним, когда Мрак запыхивался на тренировках до ощущения ежа в горле. Тетерев погиб, ничего не сделаешь. У Звездокрыла будет траур, ничего не сделаешь. Племя осталось без целителя, ничего не сделаешь.

- Тетерев уже умер, - сказал Мрак чётко. - Жди эту кошку или кого ещё там и помалкивай, пока ты не последовала за ним к предкам. Успокойся, пожалуйста, чтобы тебе не стало хуже. Сейчас надо постараться держать ум ясным, а потом, когда Звездокрыл примет решение, выслушав кошку, реветь сколько душе угодно, пока не отпустит. Дыши. Не надо усугублять своё состояние, чужое состояние, и устраивать бардак. Кушай травку. Дыши.

Мрак был серьёзен и непоколебимо хладнокровен. Он не надеялся, конечно, но предполагал, что его спокойствие и чёткость будущего, которое он обрисовал: "сиди - дыши - жди - слушай - потом плачь" поможет паникующим кошкам угомониться. Жизнь кончилась только у Тетерева, у остальных нет.

Кошка, да не одна, прибежала очень скоро, не успел Звездокрыл, кажется, уложить случившееся в голове. Её глаза были странно стеклянными, чёрная шкура в крови и грязи, с лапы торчало что-то, что явно причиняло вред и пускало кровь. Убийством, предательством, подставой тут и не пахло, кажется, обычная тупорылая ситуация. Тем хуже! Услышанный Мраком рассказ только уверил его в этой мысли, и он чуть слышно цикнул, досадливо потерев лоб лапой: "Какая тупая, тупая и недостойная смерть для такого прекрасного кота, как Тетерев."

"Эта Кобылка в Речном племени живёт всю жизнь, а плавать по-нормальному так и не научилась," - мысленно досадовал Мрак. Его память напомнила ему о том, как он сам чуть не помер на змеиной охоте, поэтому он проглотил собственную мысль. Просто, видимо, ему тоже надо было в качестве первой реакции кого-то обвинить.

То, что пришла Осока, его обрадовало. Отлично, а то у нас уже роды от стресса истерические начались... Какое идиотское совпадение имени и ситуации. Как будто бы он живёт в каком-то сюрреалистическом скетче. Я посижу, я послежу, я помогу, я искуплю...

- Как? - спросил Мрак с насмешливой ноткой, скептически выгнув бровь. Он не собирался лезть вперёд Звездокрыла, он видел, что тот и так сейчас сойдёт с ума, но лично он не желал видеть никого чужого в Грозовом племени, когда это только-только случилось. И желала защитить от этой эмоции своё племя и предводителя, как и подобает славному воину. - Очень любезно, но лично мне никакого искупления давать не хочется. Я не желаю видеть в нашем лагере никого чужого. Последишь за телом, спасибо, и вали. Для меня того, что случилось, твоё ответное благородство не изменит.

Неудивительно, что серый дружок быстро согласился на перекус - а кушали они достаточно давно! Впрочем, как и охотились, и это дело нужно будет исправить в ближайшее время. А сейчас все чинно и благородно будут собираться на Совет... И ночью гоняться за добычей бесполезно - её банально нет.

- И то верно, - улыбнулась Пшеничка на довольно точное замечание Журавлинолапа - настроение у неё точно было хорошим. Она наконец-то избавилась от этой дурацкой тайны, рассказав её Светоносному. Правда, она понятия не имела, что он хотел делать дальше и как разговаривать с виновниками торжества, но это уже не её дело. Можно об этом благополучно забыть, даже рассказывать об этом не будет - нет смысла, пусть взрослые разбираются с этой головной болью, а они пока - маленькие несмышлёные оруженосцы. Кошечка встала следом за серым оруженосцем и зашагала к заветной куче с добычей. Её размер не особо радовал, но вытащить оттуда небольшого кролика можно было без проблем. - Думаю, его хватит на двоих.

С добычей в зубах, она отошла подальше от кучи и запряталась в тёмный уголок, где можно будет спокойно пожевать мясцо вдвоём.

Подпись автора

Цикута появился весьма быстро. Скорее всего, успел частично услышать его монолог или даже полностью. Судя по ответу целителя - полностью. Светоносный был удивлен тем, что он... не сказал ничего такого, от чего мог бы задергаться глаз или ухо. Может, кто-то убил Цикуту и надел на себя его шкуру? Но довольно такого злорадствования, на самом деле кремовому было приятно слышать, что целитель вот так вот разбирается с делами. Может, даже его слова неискренни и все это лишь происходит после разговора с братом (краем глаза Светоносный успел увидеть, как хвост Цикуты исчезает в его палатке), но даже это дорого стоит. Одним словом, молодец Цикута! Или больший молодец все же Шелест Звезд?

А вот Змеистый, похоже, решил создать микс из Цикуты и себя с максимальной концентрацией язвительности. Обидно? Безусловно. Хочется вмазать ему хорошенько и закончить начатое напавшим на него? Еще как. Но...нельзя вестись на провокации, нельзя. Змеистый может считать себя победителем в этом споре, безусловно. Светоносному не жалко. Правда, от его ругательств было совсем неприятно. Светоносный вообще ругательств не переносил

Светоносный в ответ поздоровался с Цикутой, а потом, кивнув ему, мол "еще одну секунду" все же решил сказать пару слов воителю:

- Такая разница сейчас между вашими словами. Цикута, не в обиду, если что. Тебе бы кто-нибудь промыл язык с мышиной желчью, если мать раньше не успела сделать. А что насчет моей ученицы, я прекрасно разберусь, что делать с ней и без тебя. Напомника-ка, Змеистый, сколько доблестных воителей ты уже успел обучить? - фыркнул кот, поведя ушами. Он оставил вопрос риторическим, так как дальнейшее пребывание Светоносного в палатке с Цикутой и Змеистым могло плохо окончится для всех троих. Интересно, какой у них состоится разговор?

--> Главная поляна

Отредактировано Светоносный (2021-07-25 18:38:05)

Как только Чешуйка задумался о том, не Таволга ли наверху, и озвучил свои мысли вслух, его нос смог-таки различить запах воительницы среди ягодного и беличьего, и он, весело рассмеявшись, бросился вверх по стволу ближайшего дерева. О том, как он будет скакать по веткам вслепую, пока даже и мыслей не было. Как и обо всём остальном, о чём бесхвостый оруженосец думал до этого. Сейчас он был счастлив. Он добрался до Таволги!
Ну, то есть, пока ещё не добрался. Ветки хрустели под неуверенной поступью Чешуйки, он то и дело срывался, но снова упрямо бросался вперёд. Запах ягод и белок был всё ближе, он дразнил котика и заставлял продолжать свои попытки, несмотря на ушибы, синяки и царапины. И вот, он оказался совсем рядом!
Чешуйка, громко взвизгнув:
- Нашшшëл! - рванул вперëд...

...и понял, что не рассчитал с расстоянием, когда врезался лбом в кошачий бок.
Из-под лап раздался тревожный хруст, и радостный визг Чешуйки превратился в перепуганный.

-> Главная поляна лагеря Реки, через Реку

О, Звезды... Тетерев... - мир Осоки на секунду разбился и собрался воедино, когда она увидела своего соратника.  Головы у него просто не было. Ну, точнее, часть была, но... Легче было думать, будто ее не было вовсе. Будто это просто тело - буквально тело. И Осоке было бы легче, если бы она смогла абстрагироваться, но она слишком четко понимала, как и любой другой целитель - тот, кто мертв, был живым. Она практически чуяла его запах, не пропитанный кровью и грязью берега, слышала насмешливый покровительственный тон, которым целитель говорил с ней, еще когда Чешуйница была жива. Чувствовала его незримое присутствие, неспособный покинуть тело дух.

Он знал ее. Она знала его. 

Привыкла к виду тела Осока быстро - и без замешательств помогла переправить его через реку, а там - и нести по незнакомой грозовой территории. На слова Кобылки она смогла ответить только быстрое: "Прости. Я надеюсь, ты будешь счастлива." Потому что так уж вышло, что быть эгоисткой Осоке нельзя - иначе случаются страшные вещи. Так уж вышло, что она добровольно послала заботу о себе к черту, лишь бы заботиться о других. Так уж вышло.

Со словами бывшей соплеменницы Осока безмолвно согласилась. Она вообще вела себя достаточно тихо, словно на какое-то время растеряла всю свою обычную раздражительность и странное, но все же чувство юмора. Возможно, она просто устала.

Не в силах просто оставить Тетерева, Осока потянулась за ближайшим хвощом и прикрыла ему голову, а потом подтянула лапы. Ей уже доводилось готовить мертвых целителей к церемонии прощания. "Твои соплеменники проводят тебя. И я тоже.", - произнесла она неслышно, касаясь носом плеча мертвого Тетерева, и проскальзывая следом за Кобылкой.

Осока не представлялась. Ее многие знали, а те кто не знали - могли сопоставить два и два, увидев рядом с Кобылкой, упомянувшей "Осоку, которая поможет с погребением", еще одну кошку, пахнущую Речным племенем. Не глупые, сообразят. Первое, что бросилось травнице в глаза - перепуганная молодая кошка, чье состояние до боли напомнило истерику Пены.

Нахмурившись, Осока бросила Кобылке быстрый взгляд, словно предупреждая о намерениях, а затем подошла к серой воительнице (воительнице ли?). Рядом с ней стоял молодой воин, кажется, Мрак, и его просьба Кобылки искупить свою вину, не слишком воодушевила. С одной стороны, Осока прекрасно понимала, почему. Но с другой... Какая блоха его в задницу укусила?

А еще хуже было то, что вокруг серой кошки сновала еще одна - и, судя по ее состоянию, мать первой. Очередной хаос. Еще бы...

- Эй, - позвала Осока старшую из кошек. Она видела ее на Советах, но не запоминала имени. Ее нужно было вывести из этого потерянного состояния, даже с риском неудачи. Поэтому Осока позволила себе дикую вольность, и коснулась хвостом плеча воительницы. Она, в конце концов, целитель. И сюда пришла помочь. - Простите. Я бы хотела взглянуть на палатку Тетерева, если возможно.

Покажет палатку - отвлечется - придет в себя, а со Звездокрылом, Дуболистом и прочими Осока сама поговорит. Обернувшись на Кобылку, целительница ободряюще улыбнулась ей и словно бы взглядом сказала "Я справлюсь сама, не переживай. Если скажут сторожить - сторожи. Если нет - уходи." Потом Осока подняла глаза на Звездокрыла и кивком попросила следовать за собой. Да, нарушает она некоторые негласные границы, но предводителю сейчас требовалась такая же помощь, как этой воительнице, которую Осока спросила о направлении. Ему она, наверное, была нужнее всего. И Звездокрыл кот неглупый. Должен понимать, что целитель, особенно Осока, которую он хоть отдаленно, но знал, вреда не причинит.

Отредактировано Осока (2021-07-25 21:28:45)

Словесный понос Змеистого пришелся и к месту, и не кстати одновременно. С одной стороны, разобраться со Светоносным стоило без лишнего шума и пыли, чтобы заботливый папашка просто удовлетворил свой "праведный" гнев и свалил, положив на ситуацию болт. Чем меньше об этом думают и треплются, тем лучше. Ситуация мышиного хвостика не стоит, а раздули до дохлого коня! С другой, услышать свои мысли озвученными было приятно и в какой-то мере отрезвляюще. Жаль, что не высказать Светоносному все в морду лично, но... Так, наверное, тоже неплохо? Зачем повторяться? Да и на фоне Змеистого он теперь выглядел выигрышнее. Не можешь стать лучше — заработай плюсиков в карму за счет страшненькой подружки. Почему бы и нет?

Благо, все пошло по лучшему сценарию. Светоносный благополучно удалился, оставив Цикуту наедине с новой проблемой. Правда и вопросов как-то уже и не осталось. Разве только риторические. Зарница в курсе, потому, очевидно, и взъелась, как бешеная лисица: что там ей этот черт полоумный наплел одни звезды знают. Через нее эта нелепая вереница дошла до брата, превратившись в непонятно что, и вот мы имеем что имеем. От него требуют искать ученика. За-ме-ча-тель-но.

— Ну что, доволен собой? — язвительно поинтересовался Цикута, стоило свидетелю скрыться за ветвями утесника. Выделываться перед Змеистым не имело смысла — этот, коли захочет, и без повода напиздит. — Может, тебя в ученики взять, коли ты мне та-а-ак услужил? Величайшая благодарность, так сказать.

Было бы интересной идеей мести, если бы не было так провально. Во-первых, смысл ученика был в том, чтобы он был другим. Во-вторых — Цикута бы скорее удавился, чем стал обучать такую бездарь. Но в данном случае слова — это лишь слова. Целитель прекрасно помнил, как Змеистого воротило от трав. С такой постной рожей только учиться. — Давай же, не отказывайся, не каждый день предлагаю!