- И никакие лапы не отвалились в процессе, да? Чем больше будешь практиковаться, тем больше будешь понимать, как нужно двигаться, чтобы не вырывать когти. Тебе не нужно повторять все за мной до малейшей детали, если тебе неудобно. Я всего лишь рассказываю об основах, а технику ты можешь придумать свою. - промурлыкал Дуболист. Птичка вначале радостно закивала, но, чем больше говорил наставник, тем сильнее она становилась похожа на молчаливую чëрную статую. То есть, можно и по-другому, да? Это... здорово, на самом деле. Даже если поначалу страшно, это ощущение прыжка, на продолжении которого тебя держит только переменчивый ветер, может компенсировать всё что угодно. Птичка снова подумала о том, как здорово было бы бежать по полю колышущейся ржи, теряясь в золотой траве и обгоняя ветер. Теперь её уже не пугала мысль о том, что это предательство. Всего лишь неосуществимые мечты. А может, и осуществимые... Кто знает. А ветер - он и в лесу ветер. Абсолютно такой же.
Она обязательно попрактикуется ещё, если ей разрешат. Несмотря на то, что, вися на дереве, она чувствует себя беззащитнее мыши в кошачьих когтях, ей не хочется избегать этого ощущения. Это не такой страх, как тогда, когда Мрак, ещё Мраколап, то есть, заговорил о войне и смертях. Это совершенно другой. Этот страх как будто бы её друг. Но её лучший друг - ветер, конечно. Когда он свистит в ушах и треплет шерсть, уже всё равно, воительница она или трусливый комок шерсти. Он заставляет забывать о страхах, которые ждут в подстилке, чтобы прокрасться под шерсть и напугать новыми тревожными мыслями.

Дуболист заговорил снова, и Птичка с усилием вырвалась из мыслей, на этот раз приятных. Ни на что не отвлекаться? Хорошо! Она уверена, на этот раз получится. Просто не должно не получиться. Сейчас, когда она поняла, что делать, и распробовала ветер на вкус, всё должно получаться одно за другим. И она постарается сделать всё, чтобы так оно и было.
Наставник тут же полез на дерево.  Птичка, наученная прошлым опытом, уже не спешила бросаться за ним, и просто сидела, вытянув шею и следы за движениями воина во все глаза. Когда ветка под Дуболистом хрустнула, она этого не услышала, но поняла, что что-то не так: больно уж неестественно выгнулась спина наставника, когда он перепрыгнул обратно на ствол. И ветка тут же подломилась. "Ого, это было близко..."
- Ты прямо настоящая белка... Нет, круче всякой белки! - радостно выкрикнула Птичка, вскакивая на лапы. Тревога и облегчение, охватившие её почти одновременно, словно сами подбросили худое тело в воздух, и Птичка подпрыгнула на месте. "Ладно, это выглядело здорово, но если такое случится со мной, у меня отвалятся уже не лапы, а что-нибудь другое... Надо быть осторожнее." - заключила ученица, снова садясь на землю и обвивая лапы тонким хвостом.
- Такое тоже бывает, ничего страшного. Прежде чем прыгать куда-то, нужно понять, не свалишься ли ты на траву. Обычно достаточно одного лишь взгляда, но если ты понимаешь, что ветка под тобой вот-вот сломается, нужно срочно зацепиться за что-то покрепче. - с высоты пояснил Дуболист. Снова невозмутимая чëрная статуя внизу едва заметно кивнула. Да, она изо всех сил будет стараться понять, не приведёт ли очередной прыжок к падению. Она не хочет что-нибудь сломать. Это будет... не очень весело.
Дуболист проверил ветку на прочность, и эта оказалась покрепче. Птичка облегчëнно выдохнула и задрала голову вверх. Теперь её очередь, да?
Да, её.
Что ж, самое время подойти к делу со всей возможной старательностью. Радостно сверкнув глазами, Птичка прыгнула на ствол и забралась вверх. Она словно летела, а не карабкалась: после спуска подъëм казался не сложнее обычной ходьбы, и Птичка пользовалась этим, развивая приличную скорость... пока перед глазами не встала толстая ветвь с развилкой, чуть выше той, на которой стоял Дуболист. Посмотреть на наставника сверху было бы интересно... Птичка, почти не думая, оттолкнулась от вертикальной поверхности, взлетела вверх и крепко схватилась за нужную ветку, отчаянно балансируя хвостом. Достаточно быстро ей удалось поймать равновесие, и она крепко встала на все четыре лапы, торжествующе глядя вниз. Ветка слегка покачивалась. Птичка медленно растянула губы в улыбке, когда поняла, что это её не пугает. Её теперь ничего не напугает! Она теперь тоже круче всякой белки!
Но всё равно будет скромной и невозмутимой. Эта радость - не та, которую хочется выпускать наружу.
- Я готова.

Кажется, Улитка поняла ее и все представила таки воочию. Вон как вздрогнуло тело кошки. Наверняка представила, как ее за хвост могут потянуть. У хозяев рыже-белой детей нет, но ведь кто знает… А с маленькими засранцами она столкнулась, когда жила рядом с большим соленым озером. Но ведь если ее люди заведут, то от ребенка же будет не отвертеться, верно? Жуууть.

— И правда не все. Мои люди — это моя семья. И для меня общение с ними очень натурально. Насколько я знаю, у остальных были мамы-кошки, а у меня — мама-человек. Наверное поэтому я тебя, ну, не совсем поняла, — Дакота натурально удивилась. Ее мордочка не могла не выдать этого. Она даже не знала, жалеть ли Улитку или, наоборот, это здорово? Здорово, что воспринимаешь людей именно как семью. По своей домашняя немного скучала, хоть и в ее понимание взрослые кошки должны жить…одни. По крайней мере, так говорила ее мать. Правда, времена другие были и коты тоже.

— Ого, никогда не думала, что так бывает. Я, конечно, всякое знаю о людях, но чем дольше живу, тем больше удивляюсь. И правда вышло неловко, — Дакота пожала плечами, — Думаю, любая семья важна, хоть родители-коты, хоть люди, — звучало, скорее, просто как мысли вслух, но Дакоту кольнуло где-то в районе сердца. «Интересно, как живут мои братья и сестра, как там мама...»

И один, но все же закономерный вопрос. Вполне логично было ожидать его, хоть и немного неловко. Она про себя тут, кажется, никому не рассказывала. Про озеро упоминала, но не про себя.

— Ага, на воле.. Как племенные практически, но они живут совсем рядом с людьми. И стаей. А я ни то, ни другое.. Это… это было совсем другое. Я и людей-то, кажется, впервые увидела только в полгода, — кошка начала переминаться с лапу на лапу.

Но кому нужна чужая драма? Они знакомы-то сколько, полчаса? Кстати, время позднее, а она тут держит ее. Некрасиво как-то.

— Наверно, тебе уже пора, а я тебя рассуждениями держу… Ну, наверно, пока? Уже совсем ночь, твои могут волноваться. Да и мне тоже пора, — мяукнула домашняя, попрощавшись с Улиткой. Теперь можно было и отправится домой спать.

Пока предводитель и бродяга говорили, Дикое Сердце украдкой оглядывался и принюхивался. Он не любил Гремящую тропу - ее вонь перекрывает запахи: не все, конечно, но многие. Пыль, грязь, едкий дух темной полосы, разделяющей земли Грозы и Тени, метки родного племени и шкур котов поблизости. Ослабевающий шлейф еще одной кошки - наверное, тоже бродяги. Она еще здесь или ушла? Скорее всего второе, но кто знает? Мысль о возможной засаде казалась все менее и менее возможной, однако тревожиться и волноваться это не мешало. За соплеменниками Дикое Сердце следил лишь немного. Внимание его было приковано к местности вокруг. От сородичей, особенно от Дурмана и Медведицы, воин знал чего ждать, а вот от округи - не особо. Слова Мрака, адресованные Волчезубой, Дикое Сердце пропустил мимо ушей. Сыграла своего рода защитная реакция: разум помнил, что этот кот время от времени говорит то, что не нравится ему. Драки с соплеменниками же не принесли Дикому Сердцу ничего хорошего (шрам на лбу - хорошее напоминание о том), так что… игнорировать возможность снова вспылить и встрять в бессмысленную потасовку - хорошая идея.
“Прочесать окрестности?” - Дикое Сердце шевельнул ушами. Взгляд его желтых глаз остановился на фигуре предводителя. Слова Звездокрыла воин услышал превосходно, однако все равно чуть не подорвался вслед за матерью и братом. Дикое Сердце вроде бы уже встал на лапы, но, осознав, что приказ не касается его персоны, сел обратно.
“Они справятся, если найдут кого. Дурман не такой уж и мелкий!..” - глянул на брата растерянно и взволнованно. За мать Дикое Сердце, конечно, тоже волновался, но куда меньше, чем за Дурмана. В Волчезубой кот всегда видел фигуру сильную и опасную, а вот брат для него, несмотря на воинское имя, так и оставался тем, кого нужно защищать и оберегать, поскольку габаритами на фоне Медведицы явно не вышел.
“Миса? - слова бродяжки Дикое Сердце тоже услышал. - Странное имя. В честь чего ее так назвали? Не знаю такого цветка или....”
Дикое Сердце выпустил когти. Впился ими в землю. Собственные хаотичные мысли и беспокойство вызвали у него вспышку раздражения: короткую и адресованную самому себе. Шумно выдохнул, убрал когти и снова поднял голову. Воин бегло осмотрел бродяжку. Собственный рассказ, похоже, заставил Мису расчувствоваться. По крайней мере, теперь воин видел на ее мордочке слезы. Удивление и ступор пришли на замену недавней ярости. Дикое Сердце напрягся.
“Почему она плачет?” - промелькнуло в недоумевающем сознании. Сердце же едва не дрогнуло от жалости. Что ж, не сострадать чужой потере молодой воитель не мог.
Миса тем временем озвучила свое желание вступить в племя. Диким Сердцем завладели противоречивые эмоции. С одной стороны, жалость подтачивала его уверенность в том, что появление Мисы не сулит никому ничем хорошим. С другой стороны, не оставляли истины, привитые с детства, мол, одиночке не место среди племенных. Здравый смысл, а с ним и недоверие тоже не хотели сдаваться: действительно ли Миса дочь Горькогрива или она просто (по незнанию или из злого умысла) оскверняет память погибшего воина, до конца оставшегося верным племени и Закону? 
В сложившихся обстоятельствах, пожалуй, радость Дикое Сердце испытывал лишь от осознания того, что он не предводитель - муки выбора и совести терзать не его будут.
“Какая-то малодушная радость, конечно…”

Отредактировано Дикое Сердце (2021-07-22 16:14:11)

Мрачное присутствие Водяники явно не действовало на молодежь. С одной стороны здорово, что они способны расслабиться в собственном лагере, как нормальные адекватные личности, а с другой стороны Солоду следовало проверить состояние их носов. К собственному счастью, бурый ученик имел как минимум зачатки разума и отказал малость безумной калико в ее идее. Та отреагировала малость бурно. Водяника так и не поняла, из-за чего соплеменница выглядит глупо, ну, за исключением ужасной идеи оставить себе шрам, так как едва ли понимала двухсмысленность чужой фразы, особенно в отношении вчерашних котят. Завершив свою эмоциальную речь, ученица развернулась. И пошла тараном на свою наставницу! Последняя даже не успела отойти в сторону. И если Мраколапка потеряла равновесие из-за неожиданности, то серую сбила с места большая детина, Звезды помяните ее огромную мать. Быстро восстановив баланс и встав в полный немогучий рост, кошка нахмурилась и принялась ворчать:

— Я думала, что в твоем возрасте уже знают, что надо смотреть, куда идешь. Не знаю, каким образом ты решила тайно оставить себе шрам, но я тебе скажу, что случилось бы, проверни ты свою идею. Твоя рана бы болела и истекала кровью, из-за чего ты не смогла бы ходить на тренировки, а если бы ты попыталась скрыть ее от кого-то, то она загноилась бы и тебе пришлось идти к целителю, пока не стало слишком поздно. Сычонок сделал правильный выбор и тебе следует запомнить его благомыслие. Великое Звездное племя, как тебе это в голову пришло, Мраколапка? 

Если бы они не были племенными, то это звучало бы как "что ты вообще решила сделать, юная леди?!". "Подумать только, некоторые дрожат от страха, лишь бы не попасть в битву, а некоторые намеренно собираются себя калечить!". Воительница резко выдохнуло воздух, зло раздув ноздри, но более не сделала ничего, что выдавало бы внутреннее неравновесие. Даже будучи строгой вредной кошкой, она не собиралась запугивать своего нежного оруженосца до такой степени, что она ничего не сможет рассказать.  ​

Глотая слёзы и сдерживая дрожь в лапах, котёнок повёл свой отчаянный рассказ. Сирота, да ещё назвавшаяся дочерью Горькогрива — Звездокрыл ошибся, решив, что побывавшая у границы до его прихода кошка была матерью Мисы, вот только раз кормилица оной бродит по небесам, или во что там верят бродяги, кем же тогда была та гостья? Откуда ей было известно расположение Грозового племени?
Предводитель сам не знал, отчего так бурно копятся в его голове вопросы, почему он отчаянно хочет знать к ним ответы. Конечно, то была не Яснотка. Стало быть, Звездокрыл невольно взывал к мудрости пропавшей целительницы, умевшей заслужить расположение как матерых воителей, так и самых вредных котят. "Как бы ты поступила, Яснотка? Я не знаю, верить ли Мисе: хоть она и беззащитна, заявление о родстве с Горькогривом — слишком дерзкое даже для ребёнка. А может, никакая она не полукровка, и вы с Горькогривом скрывали страшную тайну? Потому ты и исчезла в метель, скрывая что-то очень дорогое твоему сердцу..."

Пробыть в подобных размышлениях Звездокрылу удалось недолго. Когда мрачная туча проплыла над головой, лишая пространство солнечного света, предводитель встряхнулся и стиснул зубы, возмущённый собственными домыслами, при повторном разборе показавшимися ему бредом напичканного кошачьей мятой старейшины. Яснотка была здесь не причем — значение имело лишь то, чего коснулась Миса в своей истории, никак не эфемерные додумки о её деталях. Да, проверить слова этой бродяги они не могли, как и не могли однозначно утверждать, что из её уст льётся ложь. А главное, доказать верность почившего товарища не представлялось возможным. Предки молчали, позволяя своему покорному сыну, несущему сквозь сезоны их дар, самому решать: благородно верить на слово, подвергая риску память соплеменника, или слепнуть в предубеждениях, открещиваясь от того, что может быть суровой, но правдой.

И Звездокрыл сделал свой выбор.
Как только мокрые струйки окропили белёсую шёрстку малышки, строгая морда исполина прояснилась от дум. Хмурые черты на морде исчезли, уступая добрым морщинкам в уголках глаз, а сомнения в душе — расцветающей уверенности. Не было здесь хитростей и подоплёк, никакого замысла. Лишь котёнок, горевавший о разбитых мечтах и об отце, которого не довелось узнать. Едва ли после этого Мису можно было назвать лжецом, плетущим из своего вранья складную песню: слишком искренни были её слезы, нашедшие сочувственный отклик в суровой, но тем не менее доброй душе вожака.

— Ты хочешь вступить в Грозовое племя, — эхом зазвучали над головой Мисы его слова, стоило той договорить, — но понимаешь ли ты, что чего просишь, или в тебе говорит отчаяние?

Ещё свежие признаки сочувствия испарились без следа: Звездокрыл не терзался муками выбора, а жалость не мешала ему держать голову в холоде. Миса сделала громкое заявление -- довольно весомое для того, чтобы вожак считался с ним и говорил с бродягой так, как та его подначивала своим поведением: как со взрослой. А это означало, что в его речи не было места никакому состраданию, пока он не увидит за словами действия. Честность Мисы, её смелость и похвальная нотка дерзости — составляющие той сильной карты, с помощью которой можно было пробить себе дорогу в самое благородное племя. И всё же, одних слёз и уговоров было недостаточно, чтобы заставить Звездокрыла приветливо открыть бродяге путь в сердце своего леса.

— В твоем возрасте наш молодняк уже крепко знает основы выживания и вовсю постигает мастерство охоты и боя. С молоком матери и первыми шагами котята впитывают азы племенного уклада, учатся тревожиться не только о своей шкуре, но и о своих соплеменниках, — Звездокрыл неторопливо двинулся в сторону Грозовых юнцов, гордо распушив хвост, — ты же, очевидно, не умеешь заботиться о себе. А значит, неспособна позаботиться и о других. Мы могли бы обучить тебя, но это займёт долгое время — вот-вот минут последние луны Зеленых Листьев и наступят суровые холода. Каждый кусок дичи будет на счету, каждый охотник, что не свалится с лап от голода. И вряд ли найдётся воитель, готовый взять на себя такую ответственность, как обучение кого-то с нуля. Готовый пожертвовать свободным временем, собственной репутацией и силами... пожертвовать всем ради тебя.

Расхаживавший взад-вперед в ходе своих рассуждений, Звездокрыл резко остановился, окутанный волнами пыли из-под собственных лап. Он снова был перед Мисой, но на этот раз возвышался перед ней не как спокойный слушатель, а как грозный воитель, готовый принять роковое решение.

— Так скажи мне, Миса, — предводитель величественно вздернул голову, поддержав свой рокочущий глас могучим движением, — зачем тебе Грозовое племя? И зачем Грозовому племени ты?

---->С Песчаного берега через Узкоречье

По мере того как отряд, возглавляемый Острым Когтем, продвигался от реки вдоль границы, обновляя метки, запах Грозовых воителей становился сильнее. Очевидно, здесь недавно побывал патруль; возможно даже, что он все еще оставался неподалеку. Постепенно приближаясь к предполагаемому местонахождению Грозовых, Острый Коготь уловил еще один запах, который примешивался к привычному аромату соседей - незнакомый, не похожий ни на одно из племен. Воин замедлил шаг и подал сигнал следовавшим за ним соплеменникам, после чего отряд Небесных свернул с обочины тропы и продолжил идти, теперь уже медленно и бесшумно, скрываясь за густыми кустами и зарослями травы. Вскоре Острый Коготь различил приглушенные голоса, а затем и заметил на противоположной стороне тропы фигуры двух котов. Воитель пригнулся к земле, стараясь подобраться поближе незамеченным. В крупном черном коте он узнал Беркута, бывшего Грозового глашатая. Его собеседник, худой черно-белый кот, выглядевший так, словно едва держится на лапах, очевидно, был бродягой. Вопреки ожиданиям, Беркут не выглядел враждебно и не пытался прогнать вторгнувшегося на территорию его племени чужеземца. Напротив, черный кот вился вокруг бродяги, а его голос звучал мягко, даже с нотками нежности, как будто воитель разговаривал не с потенциальным врагом, а с близким другом или родственником. «Грозовое племя водит дружбу с бродягами? Интересно…»
Выпрямившись, Острый Коготь вышел из-за куста, служившего ему укрытием. Оказавшись на виду у двоих собеседников, он демонстративно подошел к ближайшему дереву, встал на задние лапы, вытянулся во весь свой немаленький рост и неторопливо прочертил когтями на коре несколько глубоких отметин. После этого он вместе со своим отрядом двинулся дальше, не забывая оставлять вдоль границы Небесный запах. Кот шел не спеша, отведя назад уши, прислушиваясь к тому, что происходило за его спиной. Если у того бродяги есть хоть капля ума, он не сунется на территорию, только что в открытую помеченную ее владельцами. Других посторонних запахов Острый Коготь не уловил, что означало, что больше чужеземцев поблизости нет. На стороне Небесного племени запах бродяг или Грозовых также отсутствовал – значит, граница не была нарушена, и повода вмешиваться не было. Пока. Если Грозовое племя сговаривается с бродягами, ничего хорошего это не сулит. Возможно, они планируют объединить силы и напасть на ослабевших соседей.
За размышлениями Острый Коготь со своим отрядом добрался до Гремящей тропы. Когда деревья уступили место жесткой и грязной траве, а лесные запахи были поглощены вонью Чудищ, Небесные воители повернули назад и направились через дубраву в лагерь, по пути разделившись для охоты.

---->Лагерь Небесного племени

Вот такие мы непонимающие и удивленные, но это нормально — по-моему различия не всегда существуют, чтобы разъединять нас. Иногда нам нужно смотреть на вещи с другой перспективы, чтобы становиться умнее, добрее и покорнее по отношению к тому, что сначало вызывает отторжение. Я видела подобные истории по телевизору. Один человек носил тряпки, не похожие на другие, имел волосы другого цвета, и не мог найти ничего общего с другим человеком, хотя у них было по две ноги, две руки, два лысых тела и две шерстистые головы. Но потом происходило что-то, например, они попадали в одну неприятность, и сближались. Наверное, что-то похожее произошло между мной и Дакотой. Ее слова про семью показались мне даже трогательными.

— Согласна, — иногда мое отсутствие красноречия заставляло меня выглядеть неэмоционально по отношению к другим котам, и мне за это стыдно, но не могу же я что-то выдумать лишь для того, чтобы красиво ответить? Это было бы странно и сделало ситуацию неудобной. Точнее, еще более неудобной. Этот вопрос стукнул слишком близко к чужой зоне комфорта, об этом сигналировал выбор фраз и чужой язык тела.

— Понятно. Не рассказывай, если тебе не удобно, — надеюсь, я не смущаю ее еще больше этой просьбой. Или не останавливаю новую знакомую, пока она собиралась с силами, чтобы раскрыться. Порой я молчу целыми неделями перед тем, как что-то рассказать новым знакомым, потому что не знаю, насколько доступно и разумно это будет звучать. А если бы кто-то сказал мне что-то похожее на "не утруждай себя, мне все равно неинтересно это слушать", то я бы ни за что не заговорила снова. Наверное. В общем, после милого откровения, а потом нескольких минут позора, что неминуемо привели наше общение к верной гибели, пора было расходиться. Мудрое решение, чего уж так говорить.

— Нет, не держишь, что ты, я была не против послушать. Ты права, мои родители могут меня искать. Люди, хе-хе... Кхем, ну, пока, Дакота. Доброй ночи.

Увидимся еще разок. Может быть. Надеюсь, что нет. Мне тебя жаль, но это было слишком большим стрессом для меня, и каждый раз, когда я буду тебя встречать, я буду думать о собственной неловкости. Я бодренько потрусила домой, не оглядываясь, и лишь зайдя на собственный участок скомканно заныла. Хорошо, что существовали высокие крепкие стены, что загораживали меня от этого странного мира. Ох уж это общение... Увидим, что случится завтра.

-->>------>>>>>>>> Возвращение из приключения. Лунный камень -->------>>>>>>>

Возвращение в лагерь произошло совсем недавно, но у Журавлинолапа было множество мыслей по этому поводу, начиная с того, что наказание... Не особо оно и наказание. И заканчивая тем, что предки все же им не ответили. Пусть оруженосец и казался как всегда весел, но иногда он вспоминал о том, что Звездное племя проигнорировало вопросы юных учеников, серый ощущал какой-то странный осадок. Он запомнил это и, наверное, забудет не скоро.

В лагере же все было тихо, исключая лишь то, что в лагерь наконец-то вернулся их предводитель. Говоря об этом, кажется, они с Пшеничкой вернулись в нужное время. Что бы их ожидало, если бы они сбежали тогда, когда предводитель был в лагере? Оруженосец для себя решил, что ничего хорошего. Он даже представил эту картину. Она ему не понравилась, скорее наоборот. Потому серый постарался забыть ее как можно скорее.

Какое-то время котик волновался и переживал, все же этот постук был не самым верным в их жизни. Однако теперь, тщательно обо всем подумав, он пришел к выводу, что если бы это произошло снова, то Журавлинолап бы снова с уверенностью согласился бы повторить это путешествие. Теперь у него был друг! Ну, так считал сам оруженосец. После этого случая он не мог не считать Пшеничку своим лучшим другом.

Оправившись от наводящего жуть столкновения, Мраколапка потупилась и взглянула себе в лапы. Теперь то уж точно из нее вылетела утренняя игривость, осталось лишь осознание, что необходимо куда лучше себя контролировать. Все же ей не 2 луны, а значит ведет себя кошка совершенно неподобающе. Будто поддерживая внутреннее самобичевание, наставница принялась отчитывать незадачливую ученицу, все больше и больше вводя ее в состояние необычайного расстройства. Однако кошечка стойко выслушала причитавшиеся ей нравоучения и постаралась взять свою эмоциональность в лапы.

— Прости меня, Водяника, мне правда очень стыдно. Я просто посмотрела на Сыночка и ему было так одиноко. А потом этот красивый воитель со шрамами, ну я и подумала... — черепаховая обиженно шмыгнула носом и продолжила. — Подумала, что будет здорово, если у меня тоже будет настоящий боевой шрам, чтобы на меня тоже смотрели и говорили, что я красивая... — кошечка ощущала, как по всему телу растекается стыд и заставляет ее все больше и больше понижать голос, дабы не дать голосу сорваться. Чуть подумав, кошечка постаралась придать морде серьезное выражение. — Обещаю, таких глупостей я больше не совершу. И тебе не за что будет меня стыдиться, Водяника. Я знаю, что заслуживала куда более серьезного наказания за свое легкомыслие, поэтому я очень благодарна за твое понимание. — Мраколапка вдруг спохватилась. — Ну то есть, если ты хочешь наказать меня как-то еще, я все тут же выполню! Прости, мне правда очень стыдно... — на этом моменте кошечка осела так сильно, что казалась меньше своей наставницы.

Черемуховая ужасно боялась навлечь на себя гнев старших, однако еще больше ее пугала вероятность потерять свое уважение в их глазах. Водяника была очень близкой кошкой для ее матери и для предводительницы племени, потому Мраколапка всем своим видом старался показать, насколько сильно любит и ценит ее как наставницу и соплеменницу. Однако ученица редко могла проконтролировать свои внезапные вспышки веселья, за которые ей потом было очень и очень стыдно. Вдруг кошка вспомнила о Сычонке, стоявшем сзади, и посчитал нужным обратиться и к нему тоже:

— Прости меня за беспокойство. Мне правда просто хотелось поиграть с тобой. Больше такого не повторится, еще раз извини. Водяника считает, что я должна быть благодарной за твое благоразумие, поэтому спасибо. — Мраколапка кивнула и снова отошла к своей наставнице, ожидая дальнейших действий от обоих соплеменников. Она очень надеялась, что ситуация обойдется, и она сможет жить как раньше. Непредсказуемость и неопределенность ужасно пугали будущую воительницу, однако она старалась вести себя достойно.

[Река]

Трапеза была для Утконосой важной частью ежедневного расписания, потому что это был хороший шанс обменяться мыслями с родственниками или близкими друзьями. И ей ой как не по душе была дурацкая привычка Перьелапки приглашать в свою компанию кого-то, с кем бурая чувствовала себя неуютно за обедом.

Если бы Звездная Скопа пришла, это была бы достойная месть сестре за тот случай, когда она пригласила Плотвичку, а та привела Палку: воительница с таким грозным выражением морды жевала ту несчастную птицу, словно говорила, что они все — следующие. Можно было подумать, что именно по этой причине Плотвичка потом с ними длительное время не ела, но желтоглазая-то знала, что Перьелапка с ней Дурмана не поделила, поэтому и не рассчитывала на ее компанию.

А разговор с Звездной Скопой в неформальной обстановке был бы интересным, уж явно лучше жалоб матери на котят и вздохов сестры из-за очередного речного красавчика. И все же приходилось довольствоваться этими маленькими, незначительными сплетнями, вот и сейчас Утконосая осматривала поляну в поисках кого посговорчивее.

И нашла Борщевика, что еще утром должен был отправиться на тренировку, однако долго топтался на острове, создавая ее родственнице проблемы. Пена помогла малышу перебороть боязнь воды и всего, что там водится?

— Привет, — дружелюбно касается носом макушки оруженосца. — Как прошла тренировка?

Кошка вот никогда не страшилась реки, ведь родители вложили только позитивные ассоциации с плаваньем в голову юной Уточки, да и грех перебирать лапами хуже, чем рассчитывала Сказка, давая это имя.

Отредактировано Утконосая (2021-07-22 22:31:39)

---> Главная поляна

Светоносный вылез из норы, сменив внезапно нагрянувшую ярость на обычное раздражение. Погода в последние время вообще не радовала. Сплошные дожди или хмурые тучи. А так хотелось погреться на солнышке.

Кремовый прошел мимо своего многострадального зонтика, бросив на него лишь взгляд. Мол, "не сегодня, дружище".

Он вполне без приключений на главной поляне обогнул дозорную скалу, подходя к тому, что именуется палаткой целителя - зазору между зарослями и, собственно, скалой. Из котов здесь были Шепот и Змеистый (ну а куда последнему с ранами-то деваться?). Змеистый очень интересовал, но устраивать разнос при коте, который к этому не имеет отношения, было бы... неприятно. Придется от него избавляться хотя бы на некоторое время. И жаль, что здесь нет Цикуты. Он, вроде как, обычно здесь обитает. Или ушел к Шелесту Звезд? Вроде как, Цикута был очень рад его видеть.

- Привет, Шепот, привет снова, Змеистый, - приветственно махнул хвостом Светоносный, - Шепот, слушай, у меня есть дело к Змеистому. Надолго не украду. Ты же не против подождать снаружи? - Светоносный постарался держать себя в лапах. Интересно, заметили ли они, как кремовый начал вскипать буквально как чайник?

>> Палатка целителя Грозового племени

В планах Тетерева было добраться до нагретых камней, собрать звездчатку, к этому времени уже, скорее всего, прилично разросшуюся, вернуться обратно, разобрать, просушить, высушить и отдохнуть перед завтрашним днём, но недавно прошедшие ливни нарушили его планы ещё на пути к месту назначения: идти приходилось по грязи, и совершенно очевидно, что сбор звездчатки в такую погоду, кончился бы тем, что её бы пришлось полоскать в воде. Которая вышла из берегов.

Первой вещью, которая удивила Тетерева, была группа лошадей, которых он в последний раз видел... Тетерев когда-то их видел, определённо, и он даже знал одну Речную особу, которую в честь данных животных назвали. Лошади, конечно, были удивительными, но ещё более удивительным было обнаружить ту самую особу, плавающую неподалёку от лошадей.

- Добрый вечер, Кобылка! - поздоровался Тетерев со своего берега. - Успешно маскируешься?

Тетерев знал, что кошка не была чистокровной, но она родилась и выросла в Речном племени, что делало особенно удивительным то, насколько она плохо плавала. Кобылка барахталась на одном месте, иногда с головой погружаясь под воду, выныривая обратно и жадно хватая воздух... Что-то ему подсказывало, что Кобылка не мимикривовала под собственное имя. Кошка попала в беду, и красноречивое молчание в ответ на его дружелюбный вопрос с оттенком светской шутки и снисходительности остался проигнорированным не в силу невежества собеседницы.

Кошка тонула, причём по причине, которая Тетереву была совершенно не ясна: ему казалось, что и он бы плавал гораздо лучше, чем кошка, два года жизни прожившая в Речном племени...

- Кобылка?! - уже тревожно позвал Тетерев, но кошка всё так же не отвечала.

Целителю стало очевидно, что она борется за свою жизнь, поэтому он немедля бросил лопух, не дойдя до нагретых камней буквально несколько жалких метров, и вошёл в воду. После дождя она была грязноватой и прохладной, и он старался не думать о речных обитателях, которые без усов и хвостов, а с плавниками и с острыми зубками в пару рядов. Как целитель, да и просто порядочный кот, он не мог оставить кошку, которая тонула, в беде. Доплыв до Кобылки, Теререв обнаружил её тяжело дышащей, кашляющей без звука, выглядящей откровенно жутко и при смерти. Он тут же схватил чёрную воительницу за шкирку, дёрнул из воды, нелепо барахтаясь, и потянул к берегу...

Но не тут-то было. Что-то на дне держало кошку в крепких силках. Только сейчас Тетерев заметил красноватый оттенок, изредка проявляющийся на поверхности воды. Выпустив кошку из зубов, он, задыхаясь и нелепо барахтаясь, сказал:

- Потерпи.

И нырнул. Такое Тетерев делал впервые. Никогда в жизни до этого самого дня ему не доводилось оказываться под водой. Кот открыл глаза и в мутной воде увидел очертания сетки, обмотавшейся вокруг лапы воительницы. Она была изрядно погрызена в прежних попытках кошки освободиться, но силы её иссякли, и дело не было доведено до конца. Крепкими сильными челюстями Тетерев принялся грязть сеть и, кажется, осознал, в чём была главная проблема: сетка была прочной, а когда он открывал рот в воде, она тут же стремилась ему в глотку. Он делал всё, что мог, пока на это хватало его сил и дыхания, несколько раз проворачивая одни и те же действия... наконец, он закончил начатое.

— Он полноштью жвой. Аппетита уже нет, — Рябинка дернула ушками.

— Уверен?.. Если что, то меня не будут смущать какие-нибудь там чавкающие звуки или типа того, это я так, к слову. Я сама кого хочешь перечавкаю! — кошка все равно на всякий пожарный случай оставит половину змеи Скрежету, а то ну, он поймал, ему тоже можно было бы отведать собственный улов. Так было бы даже правильно наверное. Но как знает.

Рыже-белая присела рядом с котом, как бы ненавязчиво пододвигая половинку ужа к соплеменнику. Вот бывает так: не хочешь есть, а если под нос подсунут, да еще и рядом будут кушать, то волей-неволей да захочется самому кусочек откусить! Так иногда делал папа Рябинки, когда в детстве та упрямилась кушать. И кот всегда с улыбкой смотрел на то, как дочурка, надувшись, проигрывала эту "битву", принимаясь за угощение. Длиннохвостая улыбнулась себе в усы. "Ничего, пап, я еще поймаю самую большую змею."

И тут рядом появилось тело, которое село. Рябинка еле успела проглотить кусочек змеи, прежде чем начать мурлыкать.

— Приветики! Ну и денек! Я чего-то пропустила?

— Привет!! — радостно мяукнула Рябинка, закрывая глаза и головой тыкаясь в бок Тис, принимаясь приветственно тереться макушкой о подругу. Как-то относительно давно они не общались, занятые своими делами, — Нет, ничего такого особенного! Если только небольшой обмен любезностями с Горечью по поводу Сороконожки, но уже все улеглось. И вот мы со Скрежетом сейчас сидели тут вместе, и типа... Кушали. На этом всё! Кстати, Скрежет, как думаешь, то будет на общей тренировке? Будем драться парами? Или может быть каждый сам за себя? Вот это было бы прикольно! Последний оставшийся "в живых" побеждает.

Рябинка притворно грозно нахмурилась, хитро улыбаясь и покачивая хвостом. Вот это реально было бы забавно! Каждый дерется сам за себя, словно в настоящем бою, пытаясь остаться последним. Правда, в племенах ты все равно дерешься со своими соплеменниками, но это уже формальности. А когда ты один против всех, то это уже ух какое месиво! И кто как будет действовать — непонятно.

Река

Вперед, вперед, пока у нее есть шанс на что-то повлиять! Пускай лапы не останавливаются, поднимая в воздух пыль, гальку и камни. Сердце вот-вот сломает ребра, ведь его заставили разогнаться после того, как оно чуть не остановилось. Физическая боль отступает на второй план, стоит лишь вспомнить об увиденном на берегу реки. Пусть ужас станет ее силой. Нельзя терять ни секунды, ведь от этого зависит судьба ее племени. С разгона глашатая бросилась в воду, на секунду теряя ощущения места и времени, только чтобы вынырнуть у берега их острова, врываясь в буйную растительность с силой урагана.

— Звёздная Скопа! — во всю силу легких взвизгнула глашатая, еще до того, как обнаружила сестру. Пена никогда не визжит. Она должна быть спокойной, только не сейчас. Этот звук мог бы разбудить мертцвецов, так что присутствующие на поляне были предупреждены. Едва ли затормозив, кошка кинулась к маленькой серой кошке, зарываясь мордой в густой, теплый мех. Какое-то время пойнтовая могла лишь приглушенно выть на одной ноте. Пасть не слушалась, зубы мелко стучали друг об друга. Когда она нашла в себе силы оторваться от предводительницы, голубые глаза были полны слез и не отрывались от морды родственницы.

— З-з-звездная С-скопа! Я была у реки, а там лош-ш-ш-шади. Двуногий при-привёл их... Привёл их туда и Кобылка... Звездное племя убереги ее от сво-во-воей же глупости! Она была в воде, рядом с т-т-табуном, и запуталась в паутине, которую Двуногие погружают в в-воду. Когда я приш-ш-шла туда, рядом с ней был Тетерев, я просто не успела п-помочь. Что-то напугало лошадей и они...

Пена не удержалась и вновь зарыдала, оседая на землю. У нее не хватало сил, чтобы смотреть в тёмные глаза, докладывая об увиденной трагедии.

— Тетерев м-мёртв! Какая ужасн-н-ная смерть, под копытами лошаде-е-ей, — на мгновение докладчица задохнулась от переполнявших ее эмоций и могла лишь хрипеть, чувствуя, как горло опаляет горечь. Она резко взглотнула, мотая головой и покачиваясь на месте. — Зач-ч-чем она зашла в воду?! Т-теперь Звездокрыл не захочет поддерживать мир с нами! Ох, Звёздная Скопа, он же может встать на сторону... Небесного племени! Чтобы отомстить нам. Что нам теперь делать, как сражаться против двух племён одновременно?!

Пена попыталась успокоиться, принявшись утирать морду лапами, но это не помогло и она лишь размазала грязь по шкуре. Нежно-рыжие уши плотно прижались к голове.

— А ес-сли вернется Костолом?! Или у них в племени найдется кто-то похуже? Кто-то проберется на остров, и тогда... Я не могу потерять своих котят! Не могу! — из глаз снова хлынули слезы и кошка перестала связно мыслить. Из-за бега и короткого плаванья обычно пушистая шерсть плотно облепила тяжелые бока беременной кошки, не скрывая ни от кого сей факт.

— Мы же не можем... выгнать... что сказать? Как извиниться? Прости, Звёздная Скопа... котята... племя... это моя вина, — совсем тихо скулила глашатая, так что ее могла услышать лишь предводительница и соплеменники, что находились совсем рядом. В какой-то момент глашатая не выдержала и завалилась набок. Ее глаза бешено двигались туда-сюда, горло сдавил рвотный спазм. Пена могла лишь дрожать и причитать:

— Где Солнцеликий*? Приведите Солнцеликого*... Он мне нужен...