Сон был сладок. Несмотря на невзгоды, страхи и усталость, живая фантазия кошки спасала ее от серости будней, из-за которых легко могут опуститься лапы. Красавцы, оставленный позади дом, широкие травянные просторы и прочие радости, что заставляли грудную клетку судорожно вздыматься от радостного возбуждения, оставили дрёмы зеленоглазой. Умиротворенное ощущение затопило каждую клетку молодого тела: так ощущался уют и удовлетворение. Даже если над головой была мокрая деревянная крышка, а сбоку посапывал лишь вчера найденный друг; чем проще воспринимать жизнь, тем проще она живется. Сила Морны в её простодушии.
А Эрена — остроте и ясности ума, и чего уж так скрывать, в его поджаром теле. Еще толком не очнувшись от пут сновидений, прелесная головка принялась тереться о костлявую грудь товарища, смешивая свой запах с чужим. Так становилось лишь приятнее и ближе. Сплетение тел дарило тепло, в прямом и переносном смысле, и даже в неосознанном состоянии бродяга стремилась находиться как можно ближе к товарищу, что здравомысленно прислушался к сонным просьбам заморенной подруги. Через какое-то время веки с трудом приподнялись и сопротивленка дезориентировано уставилась перед собой. Вчерашние события вонзились в память подобно солнечным лучам, что умудрились пробраться сквозь трещины в коробке. Робкая улыбка тронула морду — они столь устали, что проспали целое утро и большую часть дня! Полоски задвигались вместе с хозяйкой, что широко зевнула и потянулась настолько, насколько дало ей закрытое пространство. Взгляд вновь очертил взъерошенную ото сна шерсть Эрена, убеждая Морну в том, что никуда товарищ уже не денется. На душе стало легко и радостно. Не хотелось как-то конкретизировать свое отношение к "найденышу". Пока все было хорошо и здорово, стоило проживать момент на полную. Тонкая лапа коснулась чужого бока и провела ей туда-сюда в настойчивом, но ласковом жесте:
— Приве-е-ет. Как долго мы тут валялись!... Тебе хорошо спалось?
Выслушав ответ и выдав ответ, что подходил под ситуацию, кошка быстро вылезла из-под места ночлега, не волнуясь о том, что рядом могут быть неприятели, хищники или люди. Если они были поблизости, то она об этом узнает потом! Выпрямившись в полный рост и стряхнув последнюю негу, чужеземка осмотрелась. На минуту она застыла от открывшегося ей великолепия. Вчерашний дождь покрыл дикое разнотравье прозрачными жемчужинами воды, что переливались радугой и отражали зародившиеся в небе сумерки. Приоткрывшаяся пасть выдавала изумление. Низко склонившиеся от тяжести влаги колокольчики привлекали своей синевой, желтые шапочки вездесущих одуванчиков весело покачивались куда не кинь взгляд, и белесые маргаритки выглядывали из травы. Ах, она выглядела такой сочной и свежей! Будь Морна лошадью, то почувствовала бы голод, не похожий ни на один испытанный за жизнь. Зубы шумно клацнули друг об друга, когда их обладательница вспомнила о том, что следовало прикрыть рот. Ненадолго.
— Какая красота, — выдохнула Морна, чувствуя радость из-за того, что они стояли прямо тут, в это время, посреди нетронутого племенными или еще чьими-то лапами луга. Воздух был свеж, пускай и каплю тяжел. Чудесное время для того, чтобы быть живым и свободным.