Поскольку возражения Ракоцапа были исчерпаны, кот вернулся в сидячее положение и дослушивал восседавшую на Скале кошку почти молча, иногда неслышно фыркая себе под нос: что ни говори, а у предводительницы подвешен язык на оборачивание чужих слов в свою пользу. Под конец Собрания коты расслабились и начали шептаться друг с другом; в их числе оказался и Ракоцап, когда Кобылка в бессильной ярости опустилась на место и повернулась к нему: — ... Я так полагаю, что она одна и видит в любом разговоре попытку очернить её.
— Ну а чего ты хотела, — хмыкнул он, сочувственно похлопав хвостом по чёрному боку, и попытался сгладить ситуацию шуткой, — мне кажется, предводители намеренно не учат своих наследников тому, что уважение и согласие племени зарабатывается сезонами, а не даётся в комплекте с девятью жизнями. Чтобы сюрпризов побольше было.
— А может, она просто небезосновательно того и боится: стать злодеем.
— А ты? Не боишься стать изгнанницей?, — не придумав ничего лучше, вопросом на вопрос ответил Ракоцап. Он плохо понимал то, как коты чувствуют, а потому не знал, как подхватить рассуждение Кобылки и куда его вести. Для него было понятно лишь то, что реакция Звёздной Скопы иррациональна, основана на додумках чужих слов, а чего она боится и почему — он понятия не имел. А вот самочувствие самой Кобылки интересовало его куда сильнее, чем задетое эго предводительницы. Учитывая, что это самое эго может уязвиться настолько, что поскачет Кобылка по пастбищу, а обратно уже не вернется.
Но ловкую кошку такая перспектива не пугала:
— Я боюсь того, что будет, если я промолчу. Причём, не с племенем, у всех на плечах свои головы и спасать я никого не собираюсь. А со мной. Я не хочу потом думать о том, что "тогда следовало открыть рот и сказать". Не знаю я, в общем, — Ракоцап поморщился и подцепил лапами камушек, от скуки принявшись катать его между лапами. Он никогда не рассказывал Кобылке, что в родном племени его избивали. То было в прошлом, он пережил это, но ирония всплыла на поверхность, обнажив другую сторону чешуйки: однажды он промолчал, потому что боялся, что будет с ним, если он скажет. — ... Но терпеть, когда кому-то просто так выливают на голову говна в своём же доме, тоже не очень хочется.
— Не терпи, — вставил он в образовавшейся паузе, отопнув камушек и той же лапой почесав круглое пузо. Прежде чем Кобылка выдвинула его в номинанты на премию "грустно? ну не грусти", Ракоцап серьёзно добавил: — Я тоже терпеть не буду, так что ты не одна в своей борьбе, пока я здесь. У твоей семьи своя жизнь, у тебя своя. Если однажды по каким-то причинам окажется, что Речное племя не для тебя — по твоему решению или чужому, и тебе, и твоим близким будет лучше, если ты в конце концов обретешь себя там, где тебе комфортно. Будь то Речное племя, любое другое или что-то ещё.
О таких, казалось бы, ужасающих для племенного кота вещах воитель говорил открыто. Свою позицию в Речном племени Ракоцап рассматривал, как выгодное сотрудничество: пока он жил в нем — считал себя его частью, отдавал свои ресурсы. Да, Ракоцап был известным лежебокой, но его нельзя было упрекнуть в том, что он не приносит племени пользу — воинские обязанности кот выполнял исправно. Но и в свою сторону он ждал соответствующего отношения: уважения, места для сна и возможности кормиться "с общего стола". Если вдруг окажется, что свою "долю" Ракоцап получать перестанет — его лапы окажутся за пределами Речных земель по собственной воле.
Но бросать насиженное место из-за пары склок Ракоцап не собирался. Он нашёл здесь друзей и возможность жить в своё удовольствие, а трудности в стиле "ммм ооо нееет, в холода нам придётся ловить мышей, а не набивать брюхо рыбой, сраные предки, что делать???" его — взрощённого в Сумраке — лишь вгоняли в хехоз. Когда хехать хочется.
Конечно, здесь были и свои неприятности; а некоторые из них даже умели ходить, говорить и выглядеть как представители рода кошачьего, но разве ж так бывает — чтобы вокруг были лишь те, кто не бесит?
Одна из таких неприятностей, завершив все свои разговоры, направилась прямо к ним. Ракоцап не удержался от смешка, вырвавшегося наружу, когда Звёздная Скопа с видимым усилием кивнула в ответ на уточнение Кобылки, но оправдываться за это не стал: ему казалось мерзким скрывать свою неприязнь за напускной вежливостью, лицемерия кот не любил.
В сам разговор он не вклинивался: Кобылка большая кошка и могла сама за себя постоять. Когда все котята, ученики и Ракоцапы, взятые за пример в тренировках, были наконец обсужены, кот кивнул в ответ попрощавшейся Скопе и блаженно растянулся на молодой траве. Кобылка продолжила возмущаться, и воитель открыл рот, чтобы предложить ей отвлечься, но та и сама подхватила его желание очистить голову от нудных разборок, произнеся: — ... Пойдем, поймаем себе...
Отвлёкся бы Ракоцап с радостью, но только не на что-то такое. Однако не успел кот возразить, что к началу Собрания он только вернулся с охоты и меньше всего мечтал вновь продираться сквозь слякоть, как Речное племя снова нашло повод для драмы: — Ещё раз — я не заслуживаю наказания!Я ничего плохого не сделал! Почему ты обращаешься со мной, как с малым котёнком?!
Кот измученно выдохнул, но даже не повернул головы, ощущая нарастающую опасность. И исходила она вовсе не от Ящерки или Звёздной Скопы: чёрная воительница рядом с ним уже готова была встать, уверенно подойти, взять за лапу...
— ПОЙДЁМ, ПОЙМАЕМ, — громко согласился Ракоцап, вскакивая и уверенно подталкивая Кобылку в сторону выхода.
[Река]
Отредактировано Ракоцап (2021-04-08 02:29:35)
