|палатка целителя
Борщевик от общества Горлицы тоже, видимо, отвык – потому что сначала долго и удивленно на нее смотрел, а потом огрызнулся.
– Как Ярутка или П… – запоздало вспомнилось, что Пены с ними больше нет. Горлица проглотила почти сорвавшееся с губ имя вместе с ворохом своих нерассказанных сожалений. – Или Хворост… он ведь сильный и крепкий. Верно?
Если сильный и крепкий, то уж точно выкарабкается из лап смерти. Все же лечить Осока умела. Жаль только, что ей вообще приходилось это делать. Горлица видела, как Хвороста затаскивали в палатку целителя, и от воспоминаний о его окровавленном теле у нее до сих пор крутило где-то в животе. Хотелось бы ей уметь избавляться от ненужных мыслей также легко, как змеи сбрасывают кожу.
Не думать не получалось. А еще было страшно, и такое чувство, будто она оказалась в особенно хитрой западне: Горлица боялась смерти, но в какую сторону ни смотрела, не видела ни единой возможности от той убежать. Так должна была чувствовать себя Звездная Скопа в тот день, когда потеряла лапу и жизни. Горлица никогда не тонула, но так, наверное, чувствуют себя утопающие, когда вода смыкается над их головой.
– Это если Звездная Скопа решит меня взять, – ехидно улыбнулась Перьелапка. – Ты, может, не помнишь, но я вроде как… не отличаюсь выдающимся поведением. Или хотя бы просто примерным.
До этого она ни разу не была на Совете.
– Но я буду только рада, – добродушно добавила, и наконец ненадолго почувствовала себя собой.
Борщевик отлучился на минуту, а вернулся с каким-то куском дерева в зубах. Палатки ремонтировать, что ли? Горлица не стала спрашивать.
Речь Звездной Скопы она пропустила мимо ушей, уловив пару фраз про крыс из Небесного племени. Очнулась Горлица, только услышав знакомые имена. В голове по-прежнему творилось… всякое, но поздравления Лисице с Борщевиком она прокричала вместе с остальными. Разве что не так громко, как могла – перед ними все еще было неловко.
Она даже, собравшись с силами, с решимостью начала проталкиваться сквозь толпу к посвященным. Рано или поздно поговорить с ними придется, верно? Звездная Скопа отдала задиру Паучишку под руководство Воды, а Песчаночку поручила Горлице. Она не сразу осознала, что речь идет о ней – только когда пара голов повернулась в ее сторону.
А потом сделала все положенное: вышла, коснулась носом ученицы и все такое. Надо, наверное, было что-то сказать, но Горлице самой до конца не верилось в происходящее. Она же полжизни провела наказанная. Или в ссорах с Галечношкурой. Какой еще ученик? Одна-единственная битва ведь ничего не говорит ни о боевой доблести, ни о чем еще: конечно, любой будет сражаться, если хочет жить.
И все же, надо было что-то сказать. Только в голову ничего не шло – Горлица вообще речей особо никогда не толкала. Это Утконосая такое любила.
– Поздравляю, – просто сказала она. И Песчанница отправилась болтать с подружками, а сама Горлица – получать поздравления от мамы.
Когда толпа соплеменников вокруг начала редеть, наконец удалось увидеть рядом Борщевика с Лисицей. И осмыслить слова Звездной Скопы: хватать котят с королевами и валить в дальние камыши. В метель. Прятаться, очевидно. Если исходить из того, что предводительница не тронулась рассудком – значит, была там, снаружи, опасность пострашнее смерти от холода.
– Что-то не так, – тихо сказала Горлица Борщевику с Лисицей, сидевшим рядом. – Не знаю, что происходит… и о чем думает Звездная Скопа… но мне это все совсем не нравится.
Внешне она осталась спокойной, но тело не обманешь: внутри прокатилась поганая тревожная дрожь. Такая бывает, когда готовишься к броску. Или стоишь на берегу реки, ожидая сигнала, во время заплыва на скорость. Когда очень волнуешься – и весь превращаешься в одно сплошное напряжение, готовое в любой момент сорваться с места, в общем. Где котята?
