Казалось, что бело-бурого кота привел в относительный порядок целебным ударом один из недовоителей их "бравого" патруля, потому что Морозная Звезда жила, дышала и даже ходила после близкого знакомства с Цикутой. Ну или его мысли помутнились достаточно, что с помощью ни живого ни мертвого предводителя из целителя можно было крутить веревки.

— Ты убьешь его!

"И сделаю всем большое одолжение". Покончив со своей обязанностью, кошка оставила братьев, надменно переступив через чей-то хвост. Пусть за ними следят другие. Ее глаза были прикованы к своей предводительнице, которую нельзя было оставлять одну посреди этого беспорядка. Если какой-то речной воин сойдет с ума от стресса и кинется на пропахшую сумрачными землями кошку, то вряд ли местные тюфяки смогут его остановить. "В этом лесу вообще останутся коты, способные поверить в силу Речного племени? Даже грозовые не были так похожи на котят, впервые покинувших ясли".

Так как зеленые глаза были готовы подмечать малейшую деталь, то сумрачная не упустила появление новой фигуры на острове. Худая черная кошка выглядела так, будто пробежала марафон. Возможно, охотилась где-то далеко от лагеря, зачем-то ночью. Ну, где проводят время рыбожоры и зачем не дело крапчатой. Водяника обратила внимание на Звездную Скопу, которая закончила разбираться с патрулями, котятами или их отсутствием, и приступила к разбирательству с чужим племенем. Ее громкая речь, обещающая кровавую смену власти и расправу над ветряными "крысами" нарастала, создавала интригу и ожидание. Вот-вот прикажет кому-то вытащить Цикуту и Шелеста Звезд на всеобщее обозрение, чтобы триумфально расправиться с нарушителями.

Кульминация рухнула вниз, словно водный поток с водопада. Никаких интересностей и смертоубийств. Вместо этого Сумрачному племени предоднесли на серебряном блюдечке две кучки отборного говна. Вне зависимости от конца сегодняшней аферы, Водяника испытала бы недовольство. Прямо сейчас оно заключалось в простой мысли "ну и что с этим делать?".

А котенка между прочим жалко. Серая была жесткой дамой, но с кое-какими принципами. Так что пойти на обмен, чтобы удостовериться в чесности сделки, от которого зависела жизнь крохи, не отказалась бы с позволения Морозной Звезды. Просто расплачиваться за эту милость отбросом номер один и отбросом номер два было довольно жалко, но ожидать чего-то от этого племени было бы самообманом.

Отредактировано Водяника (2021-08-12 23:56:26)

Лагерь

Приятно что Шалфея не такая вредная в отличие от Острого Когтя, который почему-то решил, что лучшее решение во время войны, это жить по чести. Быть честными с трусами и убийцами. От одной мысли об этом шерсть нервно дергалась словно у ежа колючки. Серебристый несколько раз обернулся назад, лишний раз убеждаясь, что за ними не пошли следом. Не хватало еще скандала дома, и без того тошно было. Вечная погоня за редкой дичью на пару с урчащим от голода животом выматывали больше, чем мысли о том чтобы получить по морде от соседей или выслушать поток дерьма от своих же соплеменников. Вихрегон вообще перестал рассматривать вариант «мирного» решения конфликта. Звездная Скопа сама себе вырыла могилу, избрав весьма кривую дорожку.

На предложение воительницы скрыть запах, Вихрь с любопытством покосился на спутников которые предпочли пахучие травки. Хороший выбор, но от возможности встретить вражеский патруль, с которым полосатый будет рад сцепиться, голубоглаз недолго думая принюхивается чтобы отлучиться на поиски  источника более мерзкого и резкого запаха.
Это конечно по части Хрена валяться в подобном, но хотелось бы мне увидеть рожу речного который навернет помета вместо душистых трав.
С такой мыслью воитель принялся кататься в куче грязи и палой листвы с примесью навоза, и судя по замеченным следам других животных, небесный был не первым кто решил опробовать на своей шкуре подобного рода аромат.

Встряхнувшись, Вихрегон рысью вернулся к спутникам уже не серебристым а черным. Одни только глаза голубые и остались.
— Хо-хо, пусть только вылезут из своей дыры, отправятся домой плешивыми что мать родная не узнает — хмыкнул кот следуя за товарищами, —  Ага, из вас двоих я пожалуй самый ароматный цветочек
Кривая усмешка и заход в воду. Под чудовищное настроение внешний вид должен быть соответствующим.

Дальние камыши

-> Совет.

Дорога домой прошла не в пример ночи и всему предыдущему дню спокойно. Дикое Сердце был истощен и телом, и разумом, однако по-прежнему ясно помнил, что Дождегривка просила рассказать о прошедшем Совете. Большую часть пути к лагерю юный воин провел в размышлениях: пытался в уме сложить наиболее “безопасный” и менее шокирующий рассказ о всей той котовасией, что творилась не столь давно у Четырех Деревьев. Дождегривка и без того многое перенесла, и расшатывать ее нервы дальше - не лучшая затея, пожалуй. В перерывах между умственным сочинительством Дикое Сердце предвкушал и ужин (хотелось бы вкусный, да сытный, но тут как повезет!), и хороший сон хотя бы до полудня. Конечно, можно было бы поохотиться на обратном пути, однако в успех такой охоты после бессонной ночи и весьма непростого дня кот верил слабо. Нет, лучше сейчас он немного сбережет силы, а вот как проснется, так сразу и поохотится всласть! К тому же, острой нужды в пище племя пока не испытывало: сытые времена не прошли, до Голых Деревьев еще вдоволь времени.
“Надо бы и их позвать на охоту…” - подумал воитель, оглянувшись на брата с сестрой. Да, так он не сможет побыть наедине с собой, не сможет привести в порядок мысли и чувства, но… с этим можно подождать. К тому же, во-первых, втроем они принесут с охоты в разы больше дичи, а во-вторых, Дикое Сердце желал кое-чем поделиться с родичами.
- Как проснемся, и если Дуболист не отправит нас в патруль или если какой еще работы для нас не найдет, может сходим втроем поохотимся у Нагретых камней? - предложил Дурману и Медведице и, выдержав короткую паузу, добавил: - Я хочу с вами поговорить.
Впереди показался папоротниковый тоннель - дом, милый дом… он уже близко! Дикое Сердце невольно ускорил шаг. Совсем скоро он оказался на главной поляне родного лагеря. Иные соплеменники, как он заметил, уже не спали. Впрочем, возможно, они и не ложились еще, ожидая вестей с Совета. Короткий приветственный кивок в сторону Дождегривки, Мрака и их юных собеседников. Прежде чем говорить что-либо Дикое Сердце был твердо намерен поесть.
“Вполне подойдет!” - вытащив из кучи с добычей жирную крупную полевку, подумал воин, затем устроился в сторонке и приступил к трапезе. Пожелают ли к нему присоединиться родичи (да и вообще кто-либо), кот не знал. Впрочем, возражать он бы не стал, лишь бы шибко от еды не отвлекали.

>>Главная поляна

Они шли на пустоши за травами, но мыслями Сойка сейчас по-прежнему был не здесь, и голова его была занята целительскими штуками не настолько, насколько хотелось бы, хоть он и пытался всячески отвлечь себя. Неприятное ощущение хоть и немного притупилось, но по-прежнему тошно давило в груди, а во рту и вовсе будто горчило и пересохло.

Котик покосился на свою спутницу. Повисшая тишина напрягала его еще больше. Пшеничка была немногословна и до этого, а сейчас и вовсе ничего не говорила. Это молчание, к которому голубоглазый обычно относился нормально, сейчас по какой-то причине давило на Сойку. Возможно потому, что эта тишина оставляла его наедине со своими страхами и мыслями. О чём сейчас думает кошечка? Она тоже переживает? Или же ей удалось отвлечься от всей этой шумихи? Одноухий редко начинал разговор сам, но сейчас ему этого хотелось. Он подавлял в себе этот порыв, не желая отвлекать Пшеничку от их занятия или случайно вернуть мысли о грустном. Может она вообще просто не хочет разговаривать? Или слишком сосредоточена? Голубоглазый, пожалуй, слишком нервничал по этому поводу.

Сойка поднял взгляд на разноглазую кошечку и приоткрыл было рот, уже намереваясь что-то спросить, но тут же мысленно одернул себя и тяжело вздохнул. Вместо этого он переступил с лапы на лапу и огляделся вокруг в поисках подходящей палочки для сбора паутины. Тут ему повезло — на глаза попался небольшой сухой сучок. То, что нужно. Оставалось только приметить старые норы или еще какие-то места, где могла бы располагаться паутина.

Дакота выгнула спину, наблюдая за тем, как маленькая тень нападает на кошку. А потом и этот визг. Шерсть сама встала дыбом.

Что за странная крыса-переросток, решившая, что можно нападать на котов? Она еще и выглядела меньше среднестатистического кота и уж точно меньше Дакоту. Но сколько в этом маленьком существе ярости!

— Уходи, если не хочешь стать следущей жертвой! — еще чего! Чтобы Дакота получала люлей от таких крох!

— Вот сама и убегай! Я таких крыс на завтрак ем! — мявкнула рыже-белая, подлетая к дереву. Крыса внезапно умела лаять. Это прикол такой? Может, это щенок? Но ведь лает, хоть и визгливо, но как взрослая собака. Ну и жертва человеческой селекции.

Мини-собака была занята этой незнакомкой, поэтому появление второй кошки для нее точно было неожиданностью. Дакота без лишних церемоний схватила брехающего песика, отправляя прямиком в космос… ну или кусты. В воздухе это нечто завизжало, растопыривая крохотные лапки и визжа. Оказавшись в зеленых насаждениях, крыса-переросток стихла. Ну… ну и пусть думает над своим поведением!

Дакота презрительно махнула хвостом, еще некоторое время пялясь в кусты. Но особого желания проверять, что там еще могло быть, у нее так и не появилось. Повернув голову в сторону деревца, рыже-белая обнаружила, что кошка до сих пор сидит на деревце.

Дакота прежде не лазила, но, быть может, стоило попробовать именно сейчас? А то так кричать наверх не слишком-то и прилично.

Попробовав щуплый ствол лапой, она осторожно начала карабкаться, еле дыша от каждого треска. Это… это оказалось страшноватым, но когти удивительным образом отлично прикрепляли ее к на первой взгляд гладкой коре. Может, она так даже и по стеклу сможет лазить?

— Приветики! — муркнула Дакота, плюхаясь на ту же ветку, что и черная кошка.

Высказался каждый, кто хотел. Снежноцвет же отступил на несколько шагов назад, прижав уши от переполнявших его эмоций. Непривычный, вызванный страхом гнев еще не утих, но все же потихоньку отступал, уступив место привычной робости. Он и так сказал слишком много. Высказался, возможно, слишком резко. Было приятно чувствовать единение с соплеменниками и отрадно, что все вступились как один, но... Немаленькая часть их друзей и близких все еще была не здесь. Как вернуть их домой - вот что волновало в первую очередь каждого присутствующего. Конечно же, и его тоже.

Совсем притихнув на время разборок, воитель лишь наблюдал, как двое оруженосцев отправились на рискованную миссию. Как встрепенулся лагерь, когда юные посланцы, наконец, вернулись. Только трое вызвались пойти. Это было справедливо. Нельзя было оставлять лагерь беззащитным, кто знает, на какие ответные действия решатся соседи? Обмен должен был пройти мирно. Обязан. Больше пролитой крови им ни к чему, что бы ни думал Остролист. Но...

Что, если их там ждет ловушка? Западня? Даже не сами речные, так Двуногие с собаками могли стать смертельной угрозой на Чужих Землях. Их нельзя оставлять так. Нельзя-нельзя-нельзя. Чем больше Снежноцвет об этом думал, тем сильнее кололо в лапах от волнения. И, похоже, он был не одинок в своем беспокойстве. Котик перевел обеспокоенный взгляд на сидящую неподалеку белую кошку.

- Перламутр..? - осторожно обратился он к соплеменнице, - Как думаешь, нам стоит тоже пойти?

Но стоило только произнести это вслух - и он уже знал ответ. Снежноцвет не собирался геройствовать, но хоть чем-то своим соплеменникам он мог пригодиться. Должен был.

- Я догоню их. Давай со мной, если хочешь, - и, поманив кошку лапой, тоннельщик выбежал прочь из лагеря. Должно быть, еще не слишком поздно. До заката успеют точно!

[В Смешанный Лес через Пустошь]

Совёнок с замиранием сердца следила за воспитанницей своего дорогого отца: в каждом манёвре, в каждом ударе, в каждых прыжке и приёме старшей ученицы - будь то взмах когтистой лапы или ловкое уклонение от вражеских атак - она видела папу; будто вовсе не Луколапка, а именно он бился с недругами прямо напротив неё - нет, сражался, как самый настоящий герой, свирепости которого бы позавидовали даже легендарные персонажи сказок о Львином и Тигрином племенах, - лишь в ином, отличном от своего собственного обличии: утончённое, гибкое тело молодой кошки источало скорее не присущие бывшему Речному обитателю мощь и могущество, а удивительные изящество и грацию… несмотря ни на что, столь же величественные и впечатляющие. Обучение под строгим надзором грозного воина словно даровало юнице частичку неукротимого духа её мудрого наставника: он присутствовал в каждом движении оруженосца - сильный, храбрый, отважный… самый лучший на свете воин. Кумир Совёнок. Её папочка. Он будто был здесь, совсем рядом - и никогда, никогда не покидал свою любимую дочурку.

Наблюдая за схваткой, серенькая малышка не заметила, как начала хлюпать носом - её некогда пушистые, сухие щечки вновь ни с того ни с сего стали влажными, а в горлышке опять запершило и загорчило: разум крохи тут же наполнился гулким грохотом пульсирующей в её собственных жилах крови, а перед глазами бедняжки замаячила одинокая фигурка Луколапки - остальной мир исчез, растворился, погрузился во мрак, глубокий и непроглядный. Сердце больно кольнуло оттого, насколько сильно нахлынувшие бурной волной эмоции и ощущения напоминали уход папочки и мамочки - тот ужасный миг, что, казалось, целиком и полностью порушил её взгляд на реальность - суровую, беспощадную, не прощающую ошибок. Почему это ужасное и вместе с тем придающее силы чувство вернулось? Почему опять щиплет глазки, почему так хочется бросится к Луколапке и загородить её ото всех недоброжелателей - от рыжей негодяйки, от странно пахнущих чужаков, да даже от Звёздной Скопы если понадобится - совсем как папочку?

Тихонько шмыгнув, малютка поспешно сморгула слёзы и нахмурилась, что есть мочи стараясь унять охвативший её порывисто вздымающуюся и опадающую грудку трепет - нельзя плакать! Надо оставаться сильной - ради братьев, ради друзей, ради папиной ученицы...     

Совсем скоро доносящиеся из-за стен предводительской палатки страшные вопли и звуки битвы начали медленно, но уверенно затихать, а откуда-то со стороны выхода из лагеря внезапно понесло странным, до содрогания неприятным душком сырости и тины - несмотря на то, что запах влаги был знаком серенькой кошечки с рождения, ударившее в её розовый носик едкое амбре показалось малютке совершенно чужим и даже в какой-то степени… пугающим. Ненадолго оторвав взгляд от Луколапки, она почувствовала, как ещё и без того взлохматившаяся от переживаний шерстка на загривке вновь начала подниматься, а лапки - слегка покалывать - то ли от волнения, то ли от робости, то ли от очередного приступа хандры: в её разуме на короткое мгновение промелькнула воодушевляющая, но донельзя наивная и даже глупая мысль.

“Мамочка?.. Папа?”

Кроха тут же угрюмо фыркнула и тряхнула головкой: дурацкая догадка, дурацкая! Конечно, сообразительная малютка допускала, что за время пребывания родителей вдали от реки запахи их пышных шубок могли исказиться до неузнаваемости - однако Совёнок бы никогда, никогда не спутала бы их с чужими, никогда не забыла бы! Что-то здесь не так.

Потом раздался гулкий топот, и вдалеке замелькали пестрые шкурки чужаков… Серенькую кроху вмиг обдало жаром - страх второго нападение со стороны новоприбывших незнакомцев тут же закрался под кожу и болезненно сжал её маленькое сердечко, но, собрав всю волю в кулак, расхрабрившаяся малышка высунулась чуть дальше и внимательно присмотрелась к засуетившейся у самого входа в лагерь толпе. Нет, эти пришельцы были настроены куда дружелюбнее первых вторженцев - раненые соплеменники тут же подуспокоились и стали вести себя гораздо увереннее прежнего, а Звёздная Скопа вообще пришла с ними и общалась со стоящей во главе странного отряда кошкой так, будто явление непрошенных гостей и вовсе не было неожиданностью. Неужели пришли на подмогу? Да и почему тогда от них так несёт тиной?

Странный запах всё ещё раздражающе щекотал ноздри, а из-за спины Совёнок внезапно закричал - или запищал?.. - Колосок, однако внимание малышки вновь было целиком и полностью приковано к израненному, окровавленному телу золотистой ученицы. Кажется, схватка с рыжей чужачкой завершилась - Луколапка более не выглядела яростной и свирепой, скорее слабой и измученной… но явно не поверженной! Да и стояла она теперь неподвижно и достаточно твёрдо, на своих четверых, лишь изредка покачиваясь и сотрясаясь всем телом - может, от усталости?

“Она победила, точно победила!” - серенькая кроха ощутила, как тугой ком в горле начал рассасываться, а тело снова наливаются приятным, живительным теплом - однако следующая мысль заставила малютку слегка смутиться. Ну разве папина воспитанница могла ударить в грязь лицом? Нет, ни за что.

Однако, совершенно внезапно для тихонько ликующей в глубине своей приобретшей надежду души Совёнок, её золотистая соплеменница принялась суетиться и сновать по лагерю - бедняжка хромала из угла в угол, тревожно вертела головой, то и дело заглядывала в палатки… Почему-то от наблюдения этой жуткой и одновременно жалостливой картины серенькой крохе самой стало неспокойно на душе: только что Луколапка выглядела хоть и утомлённой после ожесточённой схватки, но всё же решительной, торжествующей - что могло случиться за столь коротенький промежуток времени?

Вдруг серенькая кроха ощутила жгучий укол любви, стыда и невыносимой горечи, болезненно пронзивший её детское, наивное сердечко.

Она искала их.

По какой-то непонятной для Совёнок причине её глазки вновь стали влажными, а кровь вновь застучала в ушах - поначалу кошечка даже обозлилась на себя за столь явное и совершенно невольное проявление слабости, однако совсем скоро окончательно сдалась эмоциям: малютке до дрожи захотелось позвать Луколапку, закричать, что она здесь - целая и невредимая, однако предательски подкативший к горлышку комок слёз ни в какую не желал пропадать - Совёнок лишь молча наблюдала за метаниями бывшей папиной ученицы, судорожно втягивая носиком воздух.

Запах золотистой ученицы становился всё сильнее и сильнее, пока тепло рагорячённого битвой и ранениями тела и вовсе не обдало мордочку оторопевшей крохи. Совёнок тут же подняла свои покрасневшие, наполненные слёзами глазки на оруженосца, и с её горлышка донёсся тихий, перепуганный - но при этом насквозь пропитанный любовью и какой-то странной горечью переживания и волнения шёпот:

— Лук…

Однако не успела малышка закончить, как вдруг старшая тесно прижала её к своей измазанной в грязи и крови груди и принялась как-то тепло, по-матерински ворковать: ученица хвалила их с Колоском, смеялась, мурлыкала - однако Совёнок не понимала ни слова. Малышке на мгновение показалось, что время остановилось и её унесло в прошлое - воздух будто вновь наполнился запахом папы, а тёплые прикосновения и голос напомнили крохе убаюкивающий шёпот мамы… Они словно не уходили и всё это время были прямо здесь, совсем-совсем рядышком - и сейчас ласково успокаивали свою перепугавшуюся дочурку. Ужасные запахи страха и вторженцев остались где-то далеко-далеко, и кошечка вновь ощутила присутствие своего дорогого отца - такое родное, тёплое и при этом причиняющее боль чувство. Глазки в который раз защипало, а к горлышку подкатил тугой комок горьких слёз - Совёнок приоткрыла ротик и начала часто, прерывисто дышать, боясь расплакаться прямо при старшей соплеменнице. Её легонько затрясло - но с этого момента и впредь отнюдь не от испуга.

Совсем скоро Луколапка отстранилась - однако малютка, всё ещё чуть дрожа и медля, вновь приблизилась к золотистой и робко, еле дыша, уткнулась щекой в её расцарапанную лапу: ей стало страшно - страшно спугнуть свою “конкурентку”, страшно стыдно признаться, что ни обида на ученицу, ни ревность Ледокола, ни пламенное желание соперничества оказались не важны. Совёнок лишь захотелось рассказать Луколапке, какая она смелая и отважная - как она похожа на своего наставника, как сильно она напоминала ей папочку; однако, едва завидев алую капельку крови, что стремительно скатилась по груди старшей, кроха ощутила, шерстка на её загривке невольно начала подыматься - дыхание перехватило, но малютка, изо всех сил стараясь сохранять серьёзный и невозмутимый вид и глотая слёзы, тихо обронила:

— Тебе надо к Осоке.

Отредактировано Совёнок (2021-08-14 01:28:27)

|главная поляна

Паутина у Ящерки заканчивается, а кровь у Перьелапки – нет. Наверное, это можно было бы считать чем-то хорошим, если б только та не хлестала из раны, словно внутри тела ей слишком тесно. Ящерка куда-то ускакал вместе с Яроцветом и, кажется, Снегирьком. Пока в глазах у нее окончательно не потемнело, Перьелапка, привалившись к стене, садится на подстилку где-то в углу палатки целительницы, нисколько не заботясь об оставленном кровавом следе. Уже неважно – после Пены все здесь выглядит как поле битвы.

Перьелапка то закрывает, то снова ненадолго распахивает глаза: как меньше тошнит? Тени мелькают по углам палатки и затем растворяются. Она пытается заснуть прямо так, сидя, но все вокруг мешаются: слышны шаги, голоса, шепот. Если бы только стало хоть немного тише!.. Сердце бьется шумно и неспокойно. Перьелапка вздрагивает от чьего-то громкого топота на пороге, но там оказывается всего лишь Стеблелап – волочет то, что осталось от его тела. Она бы скинула его вместе с остальными в реку, если бы это означало наконец остаться в тишине. В одиночестве.

Никогда прежде Перьелапке не хотелось остаться одной. По крайней мере, не так сильно.  Наверное, так поступают все умирающие звери – прячутся.

В улье звуков она, кажется, слышит свое имя. Не кажется даже, слышит точно: никогда еще слух Перьелапки не был настолько острым. Она думает, что сейчас могла бы почувствовать каждую каплю воды, пролившуюся на землю территории племен.

Что Пене нужно? Перьелапка ничем не может ей помочь. Пусть позовет Осоку. Перьелапка не хочет туда идти, она не хочет на Пену смотреть, и ее наверняка стошнит. Но никто не должен умирать один. Перьелапка отлепляется от стены и идет прямо к Пене, не особо заботясь о том, чтобы обходить своих соплеменников. Пусть посторонятся, или она не сдержится и вцепится кому-то прямо в морду.

Перьелапка еще никогда не чувствовала себя такой безумной. Не то чтобы сумасшедшей… неконтролируемой. Будто собственные чувства, поступки, слова, действия – все они предали ее, и теперь Перьелапка оказалась полностью в их власти.

Отвечать Пене оказывается тяжело. Перьелапка чувствует болезненный ком в горле, даже без него она знает: если сейчас откроет рот, плотину прорвет. Поэтому просто кивает. На самом деле, она даже не уверена, что запомнит имена всех котят, а тем более сможет отличить один от другого их обладателей. Кто-нибудь другой сможет. В конце концов, тут целая палатка котов, и все они умнее ее, а мертвым до имен вообще нет дела. Пена, наверное, тоже это понимает – поэтому торопится назвать своих детей: полосатая Ракушка, рыжий Зубастик, светленький Икринка, вот этот пухлый малыш – Форелька…. Пока у нее еще есть время.

Перьелапке совсем не хочется от умирающих подбадриваний. Особенно потому что от них только хуже: у нее на глаза наворачиваются слезы, и она слишком долго молчит, шумно выдыхая носом, чтобы не дать им пролиться.

– Вовсе нет, – говорит Перьелапка дурацким жалким голосом.

Пена отключается. Перьелапка тупо смотрит на нее, и в голове у нее никаких мыслей. Наверное, нужно позвать Осоку. Но та уже пыталась помочь Пене, а теперь все, конец. Неправильно, наверное, что последним, кого видела та – не ее сестра, любимый, друзья или еще Чертополох знает кто, а всего лишь Перьелапка. Ей и самой совсем не хочется быть той, кто видит чужие предсмертные мгновения. Но в сегодняшнем дне неправильно абсолютно все: разве нормально умирать от ран с новорожденными котятами под боком?

– Осока. Осока, – говорит Перьелапка, потупив вволю. Голос у нее все еще дурацкий, но хотя бы не жалкий. – Пена сейчас умрет.

Она говорила, а потом просто положила голову – и отключилась. По-хорошему. Перьелапке надо это все объяснить, но ей так не хочется говорить… Осока сама разберется. Ее этому учили. А Перьелапка ничего не понимает в мертвых котах. Она даже в живых, тех, что вокруг, включая себя, ничего не понимает.

— Предлагаю поохотиться, — сказала Мгла, и я задумался. Действительно, час еще не столь поздний, можно успеть. Сам бы я вряд ли стал это предлагать.

Я взглянул наверх, на ночное небо. Луна уже поднялась достаточно высоко. Она была похожа на пустую глазницу в черной пустоте, плохо скрываемая проплывающими облаками. Я отвернулся от неба, снова посмотрел на сестру, с трудом, чувствуя, как спадает напряжение, попытался улыбнуться и произнес: — Хорошо. Пожалуй, стоит отправиться к соснам. Посмотрим, как там дела... Идем. — я повернулся и пошел вниз по склону, в сторону соснового бора. Мгла двинулась за мной.

Идти далеко. По расчетам я знаю, что до леса, расположенных в нескольких километрах отсюда, дойти быстро не получится. Но может быть, нам повезет, и мы успеем вернуться в лагерь до рассвета? Нужно попытаться.

[Бор.]

Шипун напрягся, перечисление нескольких возможных вариантов вызывало тревогу из-за незнания того, как правильно описать котёнка. Помимо напряжения Шипун понимал, что его память не безупречная, безусловно, события произошли не так давно, но у него всегда были "лёгкие" проблемы с памятью, иначе бы он не забыл нескольких месяцев своей жизни.
- он...  он был меньше чем я, но не маленький как котёнок. По моему мнению, он был достаточных размеров, чтобы не пытаться убежать как дурашка если это был его сородич, но этот котёнок время от времени брыкался. Его нёс большой кремовый кот, а за ним шёл серый, тоже большой кот. Они напрвились из этого леса в сешанный, а затем на пустошь, там были кусты в которые пошёл кремовый. А серый заметил моё преследование.
Закончив свой рассказ Шипун вспомнил доброту серого кота и добавил - это он меня по боку.
"Зуб за зуб, глаз за глаз, ну а доброту за доброту. Теперь точно можно считать что расчитались"
- я предполагаю что его похитили из речного племени

ᅠᅠ- Они в палатке Звёздной Скопы, Луколапка. Всё в порядке, - наблюдая за раненой ученицей, вслед за ней засуетившейся о судьбе котят, негромко, полусдавленно отозвалась Сипуха, не уверенная, впрочем, что слова её достигли цели. - Все. Кроме Лепесточек, - сложно было представить, как страшно малышке в чужом лагере, среди агрессоров и убийц, вознамерившихся растерзать её племя, но ещё невыносимее было смотреть на мать похищенной: они так ждали посвящения песчаной кошечки, а теперь её судьба мутна, как потревоженное речное дно. Но мы ведь вернём её... Обязательно вернём!

ᅠᅠЗвёздная Скопа назначила Утконосую главой отряда, делегировав полномочия по отбору речных, физически способных принять участие в сделке, Осоке, хотя мечущаяся между серьёзно пострадавшими в схватках соплеменниками целительница казалась последней, кому хотелось отвлекаться на что-то ещё кроме основной работы, и Сипуха сочувственно вздохнула, моля Предков не гневаться на них и поскорее послать излечение всем нуждающимся. - На мне ни царапины, честное слово. Готова, как никогда.

ᅠᅠМежду тем, судьба ветровых, взятых в плен на месте преступления, продолжала обсуждаться, и Звёздная Скопа предложила Морозной Звезде души предводителя и целителя в качестве подарка. По спине юницы пробежала дрожь: какими бы последними мерзавцами и бесчестными крысами ни были их соседи, подумать о том, что два других племени могут вот так просто и буднично, за обычной беседой, распорядиться кем-то третьим было не то что жутко, но нереалистично, словно продолжение самого мрачного ночного кошмара. Но племя Ветра сделало то же самое с жизнями наших котов, оставшихся в лагере! Им просто возвращается по заслугам... Звёздной Скопе виднее, она наш лидер.

ᅠᅠ- Кобылка! - заметив на поляне чёрную тень, вскрикнула вдруг вислоушка, бросаясь к соплеменнице - ей не хватило бы сил добавить «бывшей» даже под угрозой когтистой лапы, тянущейся к шее. - Кобылка, ты не представляешь, что начало происходить после твоего ухода! - прижимаясь щекой к тёплой, вздымающейся в такт дыханию груди, горько запричитала юница, болезненно жмурясь: черношкурая сейчас казалась оплотом той стабильности, что пошатнулась с её уходом и непременно должна восстановиться теперь, когда кошка вернулась, возвращая вместе с собой солнечный свет, должный непременно согреть племя и наделить его испарившимся счастьем. - Лебедь напала на Звёздную Скопу, и её изгнали вместе с Ледоколом, а потом, пока мы были на Совете, на лагерь напало племя Ветра, они все специально ушли раньше! И... И вот! Теперь они ещё и Лепесточек украли. Но я знала, я знала, что ты вернёшься! Знала, что ты не сможешь оставить нас. Ты же нас любишь! - оглушительно урча, голубокремовая втянула шею в плечи, чтобы как следует потереться макушкой о подбородок Кобылки. - И мы любим тебя!

[Пустошь]
Лепесточек понимала многое. Она терпела грубое обращение от Остролиста, ведь знала, что они из разных племён. Ей не терпелось вновь уводиться со своими соплеменниками, она жаждала этого. Она не хотела сбегать, ведь не знала дороги до дома и к тому же её сразу бы поймали. Мирные переговоры — это замечательно. К тому же переговоры с теми, кому она полностью доверяла. Но когда на неё ложатся… видимо, чтобы не было побега… это переходит многие границы. Лепесточек было неудобно, тяжело и неприятно. Кот, который грозился её убить… он почти убил её сейчас… когда лёг на неё. Кошечка фыркнула, ведь не привыкла к такому обращению. Она не пыталась устроиться поудобнее или выбраться из этих «объятий» (что было бы ужасно тяжело), она бездействовала. Понятное дело, что Остролист не послушает её слов, а бездействие показывает мирный настрой.
С Чернушкой было сложно в данной обстановке завязать диалог. Но от нечего делать она попыталась:
— Я нашла перо очень пёстрое. На нём были и зелёный, и белый, и коричневый. Много цветов. Раз ты многих птиц знаешь, то может догадаешься чьё это перо? Мне это очень важно. А вдруг это перо волшебной птицы?
Под всей тяжестью Лепесточек было тяжело держать голову, пока она разговаривала. Но вежливость всегда брала над ней вверх. Сказав всё, что она хотела, кошечка радостно опустила голову на землю. Расслабившись, она почувствовала очень много различных запахов. От этого в душе появился страх. Но любопытство тоже не дремало. Слушая ответ Чернушки, Лепесточек начала изучать новое место.

Отредактировано Лепесточек (2021-08-14 21:32:41)

---- Совет
В племя Медведица возвращалась вместе с братьями. Не то в силу привычки, не то из-за какого-то семейного инстинкта у них прекрасно получалось находить друг друга. В тишине пробежаться кошке тоже не удалось, то ли Дикое Сердце был слишком воодушевлен своим первым Советом, то ли уж так любил братец болтать. Бурая кошка слушала, как эмоции брата вылетали словами. По крайне мере ей казалось, что его распирает желание чем-то поделится. Она обычно в таких случаях просто бы бегала и кричала, но Дикому Сердцу было не лень складывать звуки в слова.
- Да, конечно поохотимся, – может чуть короче, чем следовало, ответила Медведица на вопрос брата. Хотя он мог и не спрашивать, кошка всегда была готова к охоте или драке. Ну, а почему теплые камни, а не еще что, Медведица спросит уже позже. Сейчас ей безумно хотелось есть, и кошка буквально мчалась к своей цели. Правда, увиденное на главной поляне чуть отвлекло ее от пустого желудка.
На поляне была Миса, Колючка и Дурман. По крайне мере на их диалог Медведица сразу обратила внимание.
- Здорово, мелочь! – громко обозначила себя Медведица, обращаясь к двум котятам.
- Донашивай имя моего брата с гордостью, – встав рядом с Колючкой, сказала бурая кошка. Дурмана тоже, когда он был мелким и несмышлёным, звали Колючкой, видать у некоторых кошек в племени проблемы с фантазией.
- Такой же наглый дрыщ, – подытожила Медведица, оглядывая Колючку. – Надеюсь, из тебя вырастет что-то не шибко мельче Дурмана, – продолжала зубоскалить она.
- О, Миса, уже объедаешь племя, да? – не забыв и про маленькую белую бродяжку, заговорила Медведица, – Научись сама защищать себя, хотя бы от таких же котят, а то не будет из тебя толку для племени.
С момента их последней встречи, гнев Медведицы на мелкую бродяжку чуть остыл, но совсем не скалиться на нее она не могла. Посчитав, что ее воспитательный долг выполнен, бурая кошка стала довольно вылизываться, совсем забыв, что хотела пожрать. Видать, гнев питает не хуже мяса, по крайне мере на короткое время.

Отредактировано Медведица (2021-08-14 21:54:18)

Они с Водяникой коротко обменялись взглядами, мысленно поделив, кому который кот достанется. "Припадочный," - тяжело вздохнула она, наклонившись к уже намеревавшемуся поползти в сторону оттащенного Шелеста Звезд Цикуты.
- Лежать, - склонилась серая кошка над ухом целителя, перейдя на шепот. - Если дернешься или еще хотя бы раз оскалишь зубы в сторону моих котов - вы об этом пожалеете. Ты ведь понял меня правильно, да? - вот и славно, потому что вопрос был риторическим. Цикута сам подал ей идею о том, в каком тоне с ним стоит вести переговоры - она лишь воспользовалась уж очень удачно подвернувшимся под руку случаем.
Что ж, если каким-то чудом Ветряным повезет и это утро не станет последним в жизни Цикуты, то даже если потом он будет всему племени жаловаться как его пугала Сумрачная предводительница, то вряд ли ему хоть кто-то поверит.
Чужая кровь на вкус была еще неприятнее, чем своя собственная. Оттащив Цикуту, под конец поползшего самостоятельно, она короткими и быстрыми движениями умыла морду от слабых кровяных разводов, едва взяв свою брезгливость под уздцы, чтобы не начать вылизываться целиком прилюдно.

Вот уж подарок так подарок! Что ж она с ними делать будет, в палатке своей как коврики сложит что ли?...
Будь Морозная Звезда поехавшей кошкой с манией величия и желанием крутить чужими судьбами как ей вздумается - она бы сейчас просто скакала от радости. Жизни двух высокопоставленных котов сейчас находятся в её когтях - достаточно только протянуть лапу. Она может даже убить их, прямо здесь и сейчас, если очень сильно захочет; легкая добыча, даже не противники. Даже девять жизней утекают и впитываются в траву так же быстро, как и одна.
К счастью для себя и сожалению для Речных котов, предводительница, конечно, не была сдвинута на голову. Ощущение того, что ей вручили чужую жизнь не принесло Морозной Звезде особой радости, лишь еще одну проблему, требовавшую решения; она не оценила подарка по достоинству.

Цикута ей не нравился, ох как не нравился, да и Шелест этот тоже теперь поперек горла встал. Но пусть Морозной Звезде и приходилось бывать убийцей, роль палача её никогда не прельщала. Неужели Звездная Скопа таким образом попыталась скинуть на неё бремя убийства чужих лидеров племени, чтобы не марать лапы? Очень милый подарок с её стороны, но Сумрачному племени было нечего поиметь с убийства Шелеста Звезд и Цикуты. Да и глупо это как-то было бы - убить за просто так.

- Спасибо, - суховато ответила Морозная Звезда, - но, думаю, эти двое отправятся к границам вместе со мной и патрулем. Если у вас пропал котенок, часть моих котов может пойти на обмен вместе с вами, а часть отправится в лагерь.
Запах крови и страха будто въелся в воздух Речного лагеря - как ни старалась местная целительница, меньше раненых и страдающих не становилось. Серая была не из брезгливых и шибко чувствительных, но на мозг все равно давило. Видят Звезды, что она и сама испытывала от всего происходящего уже одну лишь усталость, но Морозная Звезда смотрела в будущее. Надо было доделать начатое и вернуться в лагерь с чистой совестью и закрытыми вопросами, ведь весь эффект от их помощи сойдет на нет, если они сейчас развернутся и уйдут.
Она уже продумала, как через пару дней явится на границу к Речным котам обговорить степень отношений между племенами. Уже продумала, как с утра проведет собрание. Уже продумала, как первым, что она объявит будет общее укрепление лагеря и капитальная уборка. Вот только как она придет домой и упадет на свою подстилку Морозная Звезда все еще не придумала - наверное, не хотела расстраиваться, потому что знала, что поспать сегодня не выйдет.
Она вернулась к своим, чтобы негромко обговорить детали патруля. Все держались хорошо, и, памятуя о разговоре с Солодом, она решила упомянуть об этом.
- Сумрачные воители, - Морозная Звезда одобрительно кивнула, - вы - молодцы. Вы держались отлично, а кто-то даже сумел помочь Речным, и это тоже хорошо, - короткий взгляд на Горечь, которую предводительница еще недавно отчитывала в своей палатке. - Сейчас часть из вас отправится со мной и ранеными Ветряными на обмен котенка, после чего мы пойдем домой. Часть - отправится домой и хорошенько отдохнет. Домой идут Рябинка, Горечь и Горицвет. Со мной остаются Тис и Змеелапа. Водяника, - предводительница видела, как на лице крапчатой явно виднелись признаки большого недовольства и усталости, - решай сама, по состоянию.
Комментарий Морозной Звезды по отношению к подруге внешне казался крайне сухим и сдержанным, но на деле она просто не знала, как еще может проявить заботу в этой ситуации, и оттого просто надеялась, что эту заботу Водяника просто считает.
- Звездная Скопа! Собирайте отряд, выдвигаться нужно сейчас, - обернулась к Речной предводительнице серая кошка, поторопив её, после чего перевела взгляд на Змеелапу. Пока было время, а на поляне царила шумиха, она кое-что вспомнила.
- Змеелапа, - кончик хвоста зеленоглазой кошки коснулся бока племянницы, плавно призывая её чуть отойти в сторону, - ты о чем-то хотела поговорить?

Отредактировано Морозная Звезда (2021-08-15 15:39:11)