Старт

Сезон Падающих Листьев свирепствовал вовсю: деревья оголели, трава пожухла, а небо все чаще и чаще закрывали облака с дождем. Этот серый день предвещал быть обычным и непримечательным, но на этот раз на пустошах не свирепствовал ветер — наоборот, было слишком тихо, и даже птицы с мышами, казалось притихли.
Солнце еще не было в зените, когда на поляну вывалились Ветровые воители. Одни из сильнейших и опытных, они выглядели уставшими и потрёпанными. Вот только не было среди них предводителя племени, Стрижезвёзда. Вместо этого группу котов возглавлял Ледосвет.

Белый кот молча вышел на поляну и сделал знак хвостом, что все свободны. Он уже два сезона на посту глашатая, но ощущались они так, будто он уже предводитель. В последнее время Стрижезвезд совсем отошел от дел и целыми днями пропадал на охоте, хотя, зная его, вероятно просто грел брюхо на солнце.
Глашатай... Нет, уже предводитель, запрыгнул на длинную скалу, где проводились собрания и издал громкий клич:
— Пусть все коты племени Ветра и его гости соберутся под утесом!
Ледосвет сел, ожидая пока все соберутся. И хотя он всю дорогу думал о том как сообщить эту новость, когда пришло время, голова, как назло, опустела.
— Стрижезвёзд мертв, - он замер в ожидании, и когда голоса поутихли, он продолжил, - В разгар Большой Охоты на нас выскочила собака ростом в два лисьих хвоста. Стрижезвёзд споткнулся, пока все удирали и она его растерзала...
Перед глазами предстала морда Стрижезвезда в пасти у огромной рыжей собаки. Стеклянные глаза предводителя смотрели прямо на него, пока рев собаки звенел в ушах, а запах крови выворачивал наизнанку. Все молило о том, что пора бежать, но Ледосвет оставался там еще пару мгновений, чтобы убедиться. В том, что он все сделал правильно.
Кот распахнул глаза, вертя головой, чтобы отогнать эту сцену.
«Конечно, я принял верное решение! Племя Ветра еле пережило предыдущий сезон Голых Деревьев, а ты хочешь чтобы всё повторилось!»
Он встал, подняв хвост, обращаясь ко всему племени.
— Стрижезвёзд не назначил приемника, и как глашатай, следующим лидером стану я. Есть ли возражения?
Прищурившись, он осмотрел собравшихся внизу. Племя гудело, но никто не высказывал недовольства, поэтому кот поспешил продолжить.

— Сегодня же я отправлюсь к Лунному Камню за даром девяти жизней. Я запрещаю рассказывать вам о смерти Стрижезвёзда любому коту вне племени Ветра, пока не сообщу обратного.
Нельзя, чтобы остальные племена узнали об этой слабости. Пока Ледосвет не получит девять жизней и не будет признан новым лидером Звездными предками, племя будет наиболее уязвимо. Да и после получения девяти жизней тоже, в конце-концов, Ледосвет не разгильдяй-Стрижезвезд. Соседи могут увидеть в нем угрозу и попытаться избавиться от него, пока не поздно.

Предводитель снова окинул племя взглядом, выбор у него был небольшой. Большинство лучших воинов отправилось на Большую Охоту, и Ледосвет чувствовал угрозу. Ледосвет не сомневался, что они знают. Он знал. Но это лучше чем ничего.
— Во время моего отсутствия главным будет Белокрылый. На этом собрание окончено, занимайтесь своими делами.
Кот плавно соскользнул вниз. Естественно, часть племени осталась обсуждать последние события. Ледосвет решил дать время Тысячелистнику, чтобы принять эту новость, а сам стал протискиваться сквозь толпу к краю песчаной поляны, чтобы отдохнуть после тяжелого дня.

Подпись автора

начало игры

  Несмотря на холод, в полях было хорошо. Впервые за несколько лун — или даже сезонов — Тысячелистник испытывал чувство освобожденности, оторванности от всего тягостного и повседневного. Открывал для себя, что любит учить и объяснять, когда его слушают. Время войны ушло, он перестал засыпать под стоны раненных. И даже Крыса немного отошёл от своей потери, хотя Тысячелистник помнил его опустошенным и податливым, словно тот утратил какую-то важную долю смысла в себе самом и полностью вверил себя в лапы целителя. 

  С полными пастями стеблей и листвяным кульком подмороженных ягод они возвращались в лагерь. Тысячелистник был отрешен, едва фокусировал взгляд и не раздражался от болтовни Крысы. Он слушал про поля, про слизня, которого Крыса нашёл среди трав, и слова не имели смысла; они казались прикосновением ветра к шерсти или дождевой моросью на губах. Тысячелистник шел по безопасной, проторенной тропе, но находился где-то между земным и небесным, на той нейтральной грани, когда не нужно ни наслаждаться, ни горевать, ни воспринимать что-то всерьёз. Ему нравилось.

  В лагере они с Крысой сложили травы у палатки, чтобы разобрать их при свете. Он хотел подробнее рассказать о кое-каких растениях и показать, в каком сочленении удобнее ломать стебель. Крыса говорил, Тысячелистник кивал; он знал, что не запомнит слова сейчас, но они тихонько осядут где-то у затылка и приснятся ему ночью. У Крысы было странное — может, не самое полезное — умение создавать сны.

  Прежде, чем они перебрали хотя бы половину, в лагерь вернулся отряд Большой Охоты. Пахло неудачей. И даже худшим: страхом, непониманием, скорбью. Тысячелистник переглянулся с Крысой. Травы отошли на второй план. Знакомые слова общего сбора были произнесены не предводителем.

  — Стрижезвёзд мертв.
Тысячелистник молчал, застыв и непонимающе глядя на Ледосвета. Объяснение оказалось складным, в него хотелось верить. Но что-то не сходилось. Тысячелистник осознал, что со следующим шагом его жизнь, и жизнь многих других, уже не станет прежней. Никто не увидит, какой предводитель «вырастет» из непутёвого Стрижезвёзда, если дать ему шанс. То минимальное доверие, которое они выстраивали; то тепло, которым Тысячелистник успел проникнуться, пройдя сквозь дебри непонимания и несогласия; больше не имеет смысла.

  Что-то не сходилось. Конечно. Предки не послали знак о смерти Стрижезвёзда. Тысячелистник будто оттаял. В его лапах ответственность за племя. И даже за будущего предводителя, которого он обязан провести по пещере Лунного Камня. Целитель нашёл взглядом Голубику, протиснулся к ней и коснулся боком, чтобы слепая кошка почувствовала, что он рядом.
— Держись, — тихо сказал он, наклонившись к её уху. — Ради котят.
Тысячелистник не ведал всех перипетий их со Стрижезвёздом непростых отношений, но одно дело разойтись, а другое — узнать, что отец твоих котят мёртв. И ведь нужно как-то объяснить, что тот властный кот, который гордился ими и считал своими наследниками, стал сломанной игрушкой в пасти собаки. 

  — Во время моего отсутствия главным будет Белокрылый.
Тысячелистник повёл ухом, услышав имя брата. «Он тоже участвовал в охоте. Почему Ледосвет решил назначить главным одного из тех, кто бежал, оставив позади предводителя?»

  Тысячелистник отстранился от Голубики и вернулся к Крысе. Он не знал, что сказать о смерти Стрижезвёзда. В голове было пусто. Хотелось лечь на землю под холодным небом и слушать какую-нибудь чепуху, которую расскажет Крыса. Уснуть и забыться. У него не было на это права. 
— Разбери оставшиеся травы, — сказал он, взглянув на кучку стеблей и листьев. — Пригляди за племенем. Если кто-то будет сходить с ума от горя, дай ему маковое зёрнышко.
Нужно было сказать что-то ещё. Что-то ещё. Тысячелистник нахмурился. Он видел, что безмятежная улыбка давно ушла с морды Крысы. Но не знал, расстроился ли Крыса от того, что погиб тот, кто ранил его драгоценного друга. И нужны ли ему слова утешения.

  Нужны ли здесь кому-нибудь слова утешения? Стрижезвёзда не так уж сильно любили.

  Не найдя слов, Тысячелистник кивнул, развернулся и ушёл к Ледосвету.
— Если никого с собой не берём, я не буду доставать травы путников, — резковато перешёл он к делу. Не время раскисать в луже скорби. — Готов выходить.

Отредактировано Тысячелистник (2022-12-21 04:53:13)

начало игры

Сезон Падающих Листьев был в самом разгаре — холода окутывали по самые уши, лишний раз остужая пустоши племени Ветра, и если яркие лучи солнца ещё способны согреть неприятно знобящую шкуру, то сейчас мягкое светило спряталось беспроигрышно, давая свободу царапающей стуже. Иней, в свою очередь, тоже слегка промерзал, но, естественно, не так сильно, нежели несчастные обладатели короткой шерсти — и, спокойно разлёгшись в углу лагеря, он молча раздумывал о чём-то своём.

Возможно, о том, чем закончится Большая Охота, и не натворит ли Стрижезвёзд чего ерундового. Бывший приятель успел множество раз доказать своё неразумие — оставалось молиться Звёздным предкам, что сегодняшний день не окажется одним из этих доказательств. И ожидать возвращения отряда.

— Мне такое сегодня приснилось... — звучит над головой Инея знакомый голос соплеменника нпс, тонкий и чем-то удивлённый, посему воин медленно поднимает взгляд навстречу чёрной утончённой мордочке, обременённой белоснежным пятном. Глаза медового оттенка, словно цветочный нектар, оглядывали белоснежного растерянно и с любопытством, на что тот не без интереса поднимает левую бровь.

— Ну-ну, и что же?

Однако не успевает тёмношкурый выпалить хоть слово, лагерь наливается внезапным шумом, свидетельствующем, что Большая Охота была окончена. Иней в ту же секунду переключает внимание на пришедших, с вопросом подметив, что во всём разношёрстном отряде не было ни намёка на предводителя — это заставляет его тяжело вздохнуть в ожидании плохих новостей. Друг снова нагадил.

— Стрижезвёзд мертв — морозно прозвучал голос Ледосвета по всему лагерю, заставив того бушевать, а Инея — погрузиться в озадаченность. Некоторое время кот с усмешкой думал, что ему послышалось, но дублируя короткую фразу снова и снова, он понял, что... Никакой ошибки тут и отныне не было.

Стрижезвёзд и вправду мёртв. И он не знал, что на это сказать. Понимал он только то, что в этом есть свои плюсы. Быть может, ему стоит радоваться.

— Стрижезвёзд не назначил приемника, и как глашатай, следующим лидером стану я. Есть ли возражения? — У Инея всегда были. Как ни странно, он промолчал. Лишь проводил пустым взглядом уходящего с утёса брата, после чего мельком посмотрел на Голубику, котята которой неожиданно остались без отца. Ей он по-настоящему сожалел, хотя подходить не стал.

И, как только собрание было окончено, Иней уже собрался спросить своего яркоглазого собеседника, о каком же сновидении он хотел поведать, но того уже след простыл. Не удивительно — не у каждого после подобных событий будет настроение для светских бесед.

Отредактировано Иней (2022-11-06 09:12:06)

Не успел кот прилечь, как к нему подошла Пронзительная, не говоря ни слова, но вопросительно изгибая хвост. Кот несколько лениво ответил:
— Что такое? Тоже хочешь к Лунному Камню пойти? Прости, но на церемонии получении жизни может присутствовать лишь предводитель и целитель.

Отмахнувшись, он хотел найти место потише, но после новости, внимание так или иначе падало на него. Однако Ледосвет еще не решил, правильно ли он поступил, и потому, в компании ничего не подозревающих, или, что хуже, подозревающих соплеменников, ему было однозначно неспокойно. И хотя мало что мешало ему вести племя раньше, сейчас он беспокоился сильнее. Становление глашатаем было выбором Стрижезвёзда и его самого, но чтобы стать предводителем, его должно одобрить само Звёздное племя. Что будет делать Ледосвет, если предки скажут, что он не подходит? Что, если он не сможет очутиться на церемонии Дара жизней?

По привычке Ледосвет не заметил, как подошёл к собравшимся воителям, чтобы собрать тех в патруль. На глаза попались Белокрылый с Инеем, и если первый хотя-бы пытался стать подобающим воином, второй вальяжно прозябал на поляне, даже не заботясь о старом погибшем друге. Будущий лидер одарил брата полным презрения взгляда и отвернулся, глуша подступившую к горлу тошноту.

Ледосвет встретил Тысячелистника, не сильно удивившись его преданности делу. Он лишь похвалил целителя в уме.
— Если никого с собой не берём, я не буду доставать травы путников.
Кот обернулся на Пронзающую и Белокрылого. Чем меньше котов они возьмут, тем больше останется в лагере на случай происшествий. Теперь его забота, как предводителя - всё племя, а не чужие приказы, хотя, от второго он уже давно отвык.
— Пойдем вдвоем, так быстрее. — решил кот и направился к выходу. Предстоял долгий путь к Лунному Камню, и белый кот надеялся, что он будет спокойным.

С территорий племени Ветра к пещере Лунного Камня

Подпись автора

  — Пойдем вдвоем, так быстрее.
Тысячелистник кивнул и туманно глянул в сторону северо-запада, где за тихой пустошью лежал путь к Лунному Камню. Они могли взять с собой парочку котов в сопровождение, но мрачные обстоятельства смерти Стрижезвёзда — и осознание, что целый отряд сильнейших воинов племени оставил предводителя умирать позади — давили на целителя. Ему не хотелось занимать голову ещё и вопросом безопасности отряда.

  Прежде чем уйти, Тысячелистник подошёл к Белокрылому. Он взглянул на брата, стараясь разглядеть в нём что-то кроме довольства тем, что его оставили за главного. Захотелось улыбнуться — горько, уголком рта. «Радуешься, будто наивный котёнок. Береги себя, Белокрылый. Если бы ты знал, насколько мне не хочется оставлять тебя с теми, кто не шевельнул лапой, чтобы спасти Стрижезвёзда. Если бы ты знал...»
— Пошли кого-нибудь забрать тело, когда всё утихнет. Племя должно попрощаться со Стрижезвёздом, — попросил Тысячелистник. Он не особенно надеялся на помощь брата, но попытаться стоило. Если ни Ледосвет, ни Белокрылый не захотят забирать Стрижезвёзда, Тысячелистник сделает это сам. Ему омерзительна мысль, что останки его соплеменника и бывшего предводителя будут жалко гнить где-нибудь в промозглой пустоши, каждое утро покрываясь инеем. Пусть Стрижезвёзд не стал хорошим лидером, Тысячелистник верил: он пытался. Он любил своё племя. По-своему, но любил. А ещё в Стрижезвёзда верил Златозвёзд. Прекрасный солнцешкурый предводитель, который подарил Белышу и Многоцветику спокойное и безмятежное детство.
   
  Слушать разговор Инея и Белокрылого целитель не стал — некогда, им с Ледосветом пора уходить. Он взглянул на Голубику, которая так и стояла замерев, словно смертельно напуганный кролик. Только вместо страха в её слепых глазах зияла пустота. Тысячелистник хотел бы ей помочь, но не знал как. Каждый раз, когда ей требовалась помощь, у него не было и шанса её предоставить. Глаза Голубики уже были повреждены необратимо, когда он занялся лечением. Теперь отец её котят мёртв, и никакими припарками его не спасти.

  По пути к выходу из лагеря Тысячелистник остановился около Крысы. Коснулся хвостом кончика его лапы и посмотрел — спокойно, но немного грустно. Перевёл взгляд на Голубику и прянул ухом, словно намекал Крысе: «помоги. Помоги чем-нибудь. Ты можешь быть тёплым, смешным и весёлым. У тебя горячее сердце. Исцели её за меня».

  Тысячелистник вышел за Ледосветом и вдохнул чистый воздух полной грудью. Ему требовалось нащупать точки соприкосновения с новым предводителем, понять, насколько он отличается от Стрижезвёзда в своих действиях. Говорить о смерти его предшественника целителю пока не хотелось. Ещё, чего доброго, Ледосвет подумает, что ему пытаются вменить вину.
— Ледосвет, когда мы вернёмся... ты не мог бы выделить несколько котов на расширение целительской палатки? — «не то чтобы Стрижезвёзда интересовали такие мелочи». — Там была пара подстилок для больных, но с тех пор ко мне подселился ученик. К тому же, с Голыми Деревьями придёт Зелёный Кашель, и я хочу разделить палатку, чтобы заразные больные лежали отдельно от простых раненых.
  Он привык к отказам Стрижезвёзда, поэтому не ждал от Ледосвета понимания и содействия, но, как и в случае с Белокрылым, попытка того стоила.

→ Лунный Камень

Отредактировано Тысячелистник (2022-12-21 19:47:23)

начало игры

Туче кажется, что череп её треснул напополам, как ствол дерева от удара молнии, но сколько она ни проводит лапой по голове, снова и снова, всё равно не может зацепиться ни за что когтем. Это и удивительно: голова раскалывается не так, привычно, словно вот-вот лопнет, а так, словно это уже произошло. Прямо за глазами скапливается мерзкое, давящее чувство. Хочется лезть на стены от невыносимого ощущения, но она, наоборот, припадает к земле и прижимается лбом к тянущей холодом поверхности. Едва ли от этого становится лучше, но прохлада приносит долю облегчения.
Казалось бы, за шестьдесят лун можно и привыкнуть к неумолимой, непрерывной смене сезонов, но Туча никогда не бывает готова к каждому новому Листопаду. Беспрестанно каждый раз она попадает в ловушку из промёрзшей почвы и ледяных дождей, и похолодание отзывается в теле ноющими болями. Бывает, когда становится совсем уж невмоготу, она заглядывает в целительскую палатку, но показывать свою слабость ей не по себе, и оттого она стойко претерпевает период капризно меняющейся погоды. И обычно к выпадению снега она может уже вздохнуть спокойно. От прикосновения узорчатых снежинок вянет корона из роз, которой Тучу венчает сезон Падающих Листьев, и спадает вместе с шипами, вонзавшимися пребольно в виски.
Стараясь отвлечься от раскатов боли, она выползает на поляну и медленно обводит её взглядом, прикидывая, чем себя занять. От скучающего вида соплеменников в одеревеневший разум тотчас бьёт осознание: все маются в ожидании окончания Большой Охоты. Значит, вылазку на территории совершить не получится – по ощущениям отряд должен вернуться уже совсем скоро, а пропустить рассказ, как ей думается, будет большим неуважением.
Как она ни сопротивляется, взгляд сам собой притягивается к целительской палатке, возле которой как раз маячат две фигуры, знакомые гораздо лучше, чем хотелось бы. Туча задумчиво обвивает лапы хвостом, наблюдая за их вознёй с разномастными травами, и размышляет, стоит ли отвлекать их от работы. Припарки из листьев, которыми они обкладывали её несчастную голову, помогали непогрешимо, хотя иногда ей и казалось, что словесный водопад Крысы несколько снижает их эффективность. Всё же, она никогда не злилась на него за это, а ему, как правило, в ответ хватало простого «мм-хм».

Со стороны входа в лагерь до её ушей доносится волнение, перетягивающее на себя всеобщее внимание, и Туча с дежурным интересом осматривает воителей. А затем – ещё раз, уже с растущей тревогой. И ещё. И ещё…
Зная Стрижезвёзда, она ожидала, что он будет вышагивать во главе, гордый, красующийся перед своим племенем. Но не мелькает среди разношёрстного отряда его тёмной шкуры, не плетётся он даже в хвосте, и мрачные выражения, застывшие на мордах котов, не сулят ничего хорошего. Туче хватает мгновения в несколько сердцебиений, чтобы предсказать для себя слова Ледосвета, уже запрыгивающего на скалу собраний. Когда она подходит ближе, челюсти невольно сжимаются так, что зубы едва не ломаются в крошку.
Несмотря на то, что она уже знает, что скажет Ледосвет, его слова вышибают землю из-под лап, и Туче кажется, что она падает, падает, падает вниз, и в ушах мешаются свист ветра и стук сердца. В её глазах Стрижезвёзд не был дальновидным правителем, не был осмотрительным, и без запинки она могла бы перечислить множество других «не был», но ужасная смерть становится для неё неожиданностью. Он был не один – и никто не увидел опасности? Никто не смог помочь ему?
(или не хотел?)
Она быстро оглядывается, пронзённая внезапной мыслью, находит взглядом Тысячелистника. Всматривается. Если предки и посылали ему видение о грядущей смерти, то смурное принятие реальности, нагнавшей предсказание, никак не отражается у него на морде. Слегка разочарованная, она отворачивается.
Боль между висков превращается в какой-то глухой, невнятный отголосок, отходит на второй план. У Тучи в голове никак не укладываются события охоты. Её досадливо грызёт, что, скорее всего, она так никогда и не узнает, что действительно произошло перед смертью Стрижезвёзда. Любой момент жизни – не больше, чем отражение его в глазах смотрящего, разное для каждого, и её неприятно обжигает то, что она не сможет соткать единую картину из чужих воспоминаний. Она давно подозревала, что Стрижезвёзд недолюбливает её, и подозрения эти только укрепились, когда по неведомой причине он решил не брать её в отряд. Кто знает, была бы там Туча…
Да только поздно уже гадать.
Среди нестройного хора голосов соплеменников, одобряющего нового предводителя, она остаётся холодно безмолвна.

Обращение Ледосвета угловато, щетинится острыми краями, скомкано некрасиво, но сейчас Туча даёт ему спуск. Разумно ложится мысль, что он искренне шокирован и дезориентирован смертью Стрижезвёзда, и подозрительнее было бы как раз то, если бы у него на этот случай была уже заготовлена пламенная речь. Тем не менее, твёрдый голос его не дрожит, когда он называет имя того, кого оставляет за главного.
В его сторону сразу поворачиваются все головы, и Туча не становится исключением, устремляя пытливый взгляд на Белокрылого. Тот довольно вытягивается в струнку, и она устало прикрывает глаза. Так много недосказанности, так много вопросов. Знак ли это того, что, вернувшись, Ледосвет решит с такой же уверенностью назначить его глашатаем? Видит Звёздное племя, это далеко не худшая кандидатура на пост, но в глубине души её гложет предательский червячок сомнения и никак не останавливается. Белокрылый тоже участвовал в охоте.
В её памяти ещё свеж затмевающий своего преемника светлым теплом образ Златозвёзда. Для многих котов племени впоследствии он был омрачён своим выбором, затмившим, в свою очередь, спокойную пору его правления. Мало кто был рад Стрижезвёзду, и также мало кто смог бы винить племя Ветра за недовольство собственным предводителем. Пожалуй, местами даже слишком яростное, очевидное недовольство.
Туче кажется, что подозрениям, страхам заговоров, опасливым взглядам через плечо не место в рамках одного племени, где все коты должны быть собратьями. Не пристало сидеть как на иголках там, где должен быть твой дом. А может быть, она чересчур идеалистична и уже начинает потихоньку стареть.

Перед его уходом Туче хочется поймать Тысячелистника, чтобы он выслушал её слова, которые она ещё не придумала, однако момент упущен. Напоследок он подходит к Белокрылому и тихонько говорит ему что-то на ухо. Из уважения она не напрягает слух и не приближается, и ей остаётся только смотреть целителю в спину, пока он идёт к Ледосвету. Мысленно она желает им удачного пути, что бы это ни значило.
Когда Белокрылый задумчиво оглядывает лагерь, отвлёкшись от беседы с Инеем, она специально встречает его взгляд и не отводит глаз. Поднимаясь со своего места, Туча идёт к ним. Но по пути она сознательно делает крюк, чтобы пройти рядом с Голубикой, и сочувственно оглаживает её хвостом.
– Мне жаль, – предлагает она ту свою немногую поддержку, которую может облачить в слова. Обычно они ворочаются у неё грузно и неловко во рту, и получается совсем не то участие, которого ждут обычно в сложных ситуациях. Вздохнув поглубже, она делает небольшую паузу, собираясь с мыслями. – Ты очень сильная кошка, и я верю, что ты справишься с этим. Обещаю, мы поможем и не подведём тебя и твоих детей, – и, коснувшись носом её мягкой шерсти, Туча идёт дальше.
Инею она кивает, равнодушно скользнув по нему взглядом, а перед Белокрылым немного склоняет голову в знак почтения.
– Возможно ли будет найти и забрать тело Стрижезвёзда, чтобы похоронить его должным образом? – Туча не церемонится почти грубо, без обиняков задаёт прямой вопрос в лоб. Она знает, что с этими двумя можно не терять времени на лишние расшаркивания и поминальные плачи о предводителе. И сейчас для неё важнее решить насущный вопрос, чем обсуждать сложившуюся ситуацию.
Каким бы ни был Стрижезвёзд при жизни, в первую очередь он всегда был их соплеменником, и даже этой для кого-то ничтожной крупицы для Тучи же достаточно, чтобы не лишать его должной дани уважения в смерти. И, наверное, это шаг в нужную сторону для выполнения обещания, данного Голубике. Ей будет легче отпустить его, если она сможет попрощаться с ним.

Белокрылый дернул усами, и прищурился при мысли об ответственности, что сопутствовала власти и что ложилась теперь на плечи сурового и молчаливого Ледосвета. Впрочем, ложилась ли? Разве белый кот не делал всю работу, пока Стрижезвезд валялся на солнышке и продолжал радоваться жизни, в то время как другие глодали кости и помышляли о том, чтобы есть траву, следуя примеру некоторых животных?
При мыслях, что снова окунулись в прошлое, палевый кот неуютно повел плечами.
Он не стал спорить со своим другом, даже если не мог выразить полное согласие с ним, но, что должен он был признать: их племя находилось не в лучшем положении, и им еще нужно было искать тропы, чтобы выбраться из этого болота.
Впрочем, это его не пугало. Его не пугали перемены, более — ему казалось, что он знает, что нужно сделать, чтобы все исправить и вернуть их дому былое величие. Убрать мешающийся элемент — лишь маленький шаг на пути к цели.
Такой же, как для самого Белокрылого получить в распоряжение лагерь на некоторое время — проявление доверия, на которое он не мог бы обычно расчитывать и которым не каждый мог похвастать.
Сейчас, осматривая Инея и вспоминая о том, как пропускал тот патрули и как составлял в свое время компанию покойному Стрижезвезду, палевый кот впервые мог подумать о том, что для брата нового лидера действительно мало лакомого было бы в столь значимом посте. Он надеялся увидеть знакомые самому ему чувства, что размазались бы черной желчью по серой морде собеседника, но не обнаружил и намека. Нет, если Иней не притворялся мастерски, он и правда был спокоен по поводу того, что его оставили в стороне, не у дел, сравняли со всеми, смешали с массой.
Белокрылый бы так не смог.
Впрочем, он уже не смог.
Он осматривается по сторонам.
— В Звёздном племени он многое осознает.
Слабая, но пронзительная усмешка. Точная фраза.
— Хотел бы верить, что осознает, — тянет Белокрылый небрежно, косясь на мгновение на своего собеседника.
Лагерь был оживлен, наполнен перешептываниями и отстраненными взглядами, потерянностью и воодушевлением — далеко не каждый соплеменник выражал нужную собранность мысли, чтобы можно было просто без разбора отправить его во свояси к телу мертвого предводителя, и это мысль неприятно покоробила воина.
На помощь пришла Туча: будто издали уловив слова Тысячелистника, а, может, поймав их буквально телепатически, воительница оказалась второй, кто подошел к Белокрылому с этим вопросом.
Возможно, он едва почувствовал гордость, поймав легкий жест почтения со стороны соплеменницы, но резкая мысль скоро оторвала его от того: "Неужели вас так это волнует?" Мрачная тень, что пала на его морду, легко могла придать ему вид куда большей озабоченности смертью Стрижезвездом, нежели то было на самом деле. Впрочем, он сдержался, сумев на этот раз взять себя в лапы и лишь кивнув, прежде чем губы его вздрогнули в привычном жесте.
— Как раз искал, кого послать за ним, — произнес палевый кот, прищуриваясь и очерчивая взглядом длинношерстную воительницу. Кажется, она вполне смогла бы справиться с делом и одна, но безопасность требовала осторожности.
Именно поэтому Белокрылый выцепил бурую фигуру из общей массы и, дергая хвостом, окликнул ее:
— Пронзительная! Подойти сюда.
Он даже глянул на Инея с каким-то легким намеком на извинение, вынужденный оторваться от его компании.
Палевый не слишком долго дожидался того, чтобы кошка подошла: если бы она вдруг упустила что, помочь ей могла бы уже Туча, введя в полной мере в курс дела.
На самом деле, он даже на мгновение заколебался, не зная как начать: одно дело раздавать указы во главе патруля, а другое... так. Однако кот не показал того, лишь чуть более шумно глотнул воздух.
— Большая Охота проходила на Ферме Двуногих. Мы успели оторваться и добраться до Зарослей Двуногих, но там нас эта псина и перехватила. Скорее всего, в них Стрижезвезд и остался, — ему пришлось держать себя в лапах, чтобы не возвращаться к образу и ко всему произошедшему. Хотелось верить, что собаке их предводитель был нужен лишь как "нарушитель", а не обед. Прищурившись, Белокрылый окинул взором соплеменниц, — Если вдруг заметите опасность, возвращайтесь в лагерь. Уверен, никто не будет рад, если на поляне окажется не один, а три трупа, — и невесело усмехнулся себе в усы.
Он уж точно этому рад бы не был.

Подпись автора

Tell me God almighty
If you don't like my presence
Why would you invite me?

Аватар by Горечь Звёзд

— Что такое? Тоже хочешь к Лунному Камню пойти?
-Нет, я знаю, что это невозможно для простых воинов. - с едва заметной усмешкой повела ушами бурая. Через толпу галдящих соплеменников пробился Тысячелистник, переговариваясь с Ледосветом. Пронзительная уважительно кивнула им и, пожелав удачи с посвящением, отошла в сторону. То тут, то там коты собирались в группки, обсуждая произошедшее, но внимание кошки привлекла Голубика, сиротливо сидевшая возле детской. Коты подходили  в попытке отвлечь королеву и поддержать ей, но после уходили. Жалость цепкими когтями сжала её грудь, и зеленоглазая направилась к кошке.
-Хей, - мяукнула она, обозначая своё нахождение и присела рядом, крепко прижимаясь поджарым боком к Голубике, - не представляю, как тебе тяжело сейчас. Но не волнуйся, племя Ветра никогда не оставит тебя и твоих котят. Как и Звёздное племя, из которого Стрижезвёзд сможет направлять их и оберегать.
Дальше воительница замолчала, подумав, что дальнейшие слова могут только разбередить свежие раны королевы, а в молчаливой поддержке она вполне может нуждаться. Тут она услышала оклик Белокрылого, да и Крыса появился неподалёку, направляясь к Голубике. Рассудив, что ученик целителя сможет лучше поддержать кошку и в случае чего сможет оказать ей помощь травами, кошка поднялась с места, - Держись, ты сильная.
Напоследок она прижалась плечом к её плечу и отошла к Белокрылому, замечая рядом Тучу. Задача была ясна ещё до того, как кошку успели бы ввести в курс дела, и высокая воительница кивнула.
- Конечно, Стрижезвёзд заслуживает прощания с племенем. Мы постараемся принести только его тело, а не проблемы племени. - она попыталась неловко отшутиться, но было видно, что кошка не так расслаблена. перспектива оказаться нос к носу с собакой не так пугала её как мысль о том, что страшное создание могло сделать с телом их предводителя.
- Ты готова? - спросила бурая у Тучи, получая кивок и направляясь к выходу из лагеря.
                                         →Заросли Двуногих

У Белокрылого на морде – пусть не разноцветный калейдоскоп эмоций, но всё равно мелькает на ней что-то, как редкие облака на пути солнечных лучей. Изучающая его уголком глаза Туча сходу может списать колебания его чувств на мириады вещей, достаточно только задуматься покрепче, и в глубине души от этого утробно рычит досада. Хочется откинуть всё неправильное, ненужное, сузить видение ситуации до единственного верного, докопаться до сути, даже если копать придётся до окровавленных лап и поломанных когтей.
Звенит высоко напряжение, и ей приходится резко наступить ему на горло, чтобы в порыве не делать глупостей. Просто она запишет это в уме, а сама останется образом твёрдой неумолимости и верности себе.
Когда-нибудь она всё равно узнает всё. Не столь важно, что тогда, в свете звёзд вокруг, ей будет уже это не нужно.

На оклик Белокрылого подходит Пронзительная, и у Тучи внутри отзывается тёплое довольство, когда она замечает, как по пути к ним та останавливается рядом с Голубикой. Так и должно быть: перед лицом трагедии племя становится единым сплочённым целым, укрепляется ещё больше, чтобы поддерживать друг друга и не распасться на маленькие кусочки. Но уже сейчас здесь и там она видит, как коты разделяются на маленькие группки, чует накал в атмосфере, и смерть Стрижезвёзда – всего лишь спусковой механизм, запускающий в движение вереницу событий, о многих из которых пока можно лишь догадываться. Редко когда смена власти проходит бесследно.
На языке у Тучи колкие вопросы, направленные на Инея, – «а ты что же, не хочешь идти? разве не был он твоим другом?» – но она молчит, приняв нарочито расслабленный вид. На самом деле на душу бархатным одеялом ложится облегчение от того, что Белокрылый не приказал ему идти с ними; не стоит и представлять, насколько это был бы некомфортный поход. Рядом с ним ей всегда так или иначе не по себе, как будто оседает на усах липкая паутина.
Зато ей искренне нравится Пронзительная, и она приветственно взмахивает хвостом. Под снежной верхушкой неловкой шутки – целая гора напряжённой нервозности, которую Туча чувствует так явно, что кажется, стоит протянуть к соплеменнице лапу – и она увязнет в этой ауре трясинной тревоги. Часть её передаётся и Туче, словно она настроилась автоматически на ту же частоту, и в животе мятым, тяжёлым комком оседает недоброе предчувствие. Ей доводилось видеть тела сородичей, побывавшие в собачьих клыках, и зрелище то было не из приятных.
Может быть, племя Ветра считает земли на севере своими, но Туча не понаслышке знает, что это не значит вообще ничего – на деле это владения Двуногих, и над ними у котов нет ни малейшей власти. Им просто везёт, пока они не суются в открытую в чужие дела, но когда они кидают дерзкий вызов судьбе, происходят именно подобные вещи.
Неслышно вздохнув, она кивает в ответ на вопрос Пронзительной и устремляется вслед за ней, не оборачиваясь. Тяжёлое сердце тянет книзу, и сложно переступать лапами.

→ Заросли Двуногих

Отредактировано Туча (2022-11-28 19:57:10)

Пустошь

Коты благополучно добрались до лагеря. И хотя Секач был довольно крупным, на плечи нового предводителя свалилась ответственность гораздо тяжелее раненого бродяги. Звёздный Лёд молча передал Тысячелистнику и Крысе пациента, после чего также молча удалился.

Выйдя на середину поляны, он ощутил себя необычайно одиноко. Обычно в таких случаях он обращался к наставнику, глашатаю или старшему воину за поручениями, но теперь он сам стал здесь главным и должен решить судьбу остальных.
«Вспомни что говорил Стрижезвёзд. Нужно назначить глашатая, а ещё вернуть его тело... Но я не могу объявить себя предводителем не проведя церемонию прощания предыдущего. Для многих Стрижезвёзд был и остается семьей и другом. Это будет просто оскорбительно.»

Так что Звёздный Лёд решил повременить с собранием и объявить всё и сразу, когда принесут тело Стрижезвёзда. Он осмотрелся и заметил что несколько воинов с поляны ушли. Может на охоту, а может, ещё куда. Кот взял из кучи небольшую мышь, ведь кроликом он так и не позавтракал, и набираясь сил в углу поляны, стал размышлять о насущном.

«Среди всех воинов маловато кандидатов в глашатаи... На ум приходят только Пронзительная, Туча и Белокрылый. Но первые две скорее воины, они подчиняются приказам и следуют правилам. Смогут ли они стать предводителями в случае моей кончины? Белокрылый амбициозен и рвется вперёд. Я дал ему шанс в виде присмотром за племенем. Если он неплохо справился, можно будет забронировать ему местечко, по крайней мере, пока. А вот наследником лучше выбрать кота помоложе, хотя мне об этом думать ещё рано. Котята Голубики подают надежды, кто знает, может один из них вырастет достойным правителем?»

Кот закопал остатки мыши и поднялся, подходя к палевому коту. Неподалеку находился Иней, но белый кот лишь мельком глянул на него, обращаясь к воину постарше.
— Произошло ли что-нибудь в наше с Тысячелистником отсутствие? Нужно забрать тело Стрижезвёзда.
Дождавшись утвердительного ответа, кот задумчиво кивнул.
— Пойдём на охоту. Вдвоём. Нам нужно поговорить.

Звёздный Лёд медленно развернулся, сверля взглядом брата, а потом направился к выходу из лагеря. Тысячелистник в силах присмотреть за всеми, он старше своего брата. А вот Белокрылому нужно стать взрослее. Уходя, Звёздный Лёд нахмурился и сделал грозное выражение морды, будто вёл воина на казнь, чтобы Белокрылый не подумал, что должность к него в когтях. Кто вообще сказал ему о том, что он станет глашатаем? Он должен был полностью отдаться в лапы предводителя чтобы заслужить его доверие.

Разлом

Подпись автора

[ Начало игры ]

Среди всего движения в лагере, связанного со смертью Стрижезвёзда и поисками его тела, сидел равнодушный кот. Действительно, казалось, будто ему всё равно. По своему обыкновению, Чабрец сидел у входа в лагерь и своими холодными зелёными глазами смотрел на соплеменников, суетившихся вокруг.
Он не любил Стрижезвёзда. Пусть он никогда не говорил это в открытую, те, с кем он общался, а таких котов можно было сосчитать по пальцам одной лапы, чудесно знали, насколько сильно презирал воитель своего отчима. Особенно после того, как он бросил Голубику. Тогда вся та надежда на примирение предводителя и его приёмного сына осталась в прошлом, уступив место холодному презрению в сердце воина.
И вот сейчас Чабрец старался всеми силами избежать участия в похоронной процессии, делая вид, что приведённый в лагерь одиночка (кажется, его звали Секач) интересует его куда больше, чем смерть никудышного предводителя его племени. Поэтому он старался не смотреть на Голубику. Как бы то ни было, она любила Стрижезвёзда, а Чабрец любил её. И как бы коту не хотелось побежать поддерживать мать, он сознательно решил не делать этого. Он знал, что его нелюбовь к погибшему предводителю только сильнее ранит вновь потерявшую свою любовь Голубику, поэтому решил подождать, пока все его мысли насчёт смерти того не улягутся в его голове. И только тогда он наконец пойдёт к семье. К единственному, что у него есть.

Подпись автора

я для тебя счастливым притворюсь когда мне будет очень-очень грустно
я для тебя сильнее буду, даже если ранит очень-очень больно

Услышав знакомое пищание где-то внизу, Чабрец опустил голову вниз и обнаружил под его лапами младшую сестру. Небушко тоже, кажется, была серьёзной, однако воин точно знал, что не из-за смерти Стрижезвёзда. Наверное, она просто пытается соответствовать получившейся картине. Эта мысль заставила его улыбнуться. Наивность. Самая настоящая котячья наивность. То, что он сам так давно потерял и что отныне неспособен уже вернуть.

—Здравствуй, Небушко, — для начала поздоровался он, подгребая сестрёнку к себе хвостом, а потом заговорил чуть тише. — Не сказал бы, что это буря, если честно. Просто... неприятности случились.

Неприяности. Он назвал смерть предводителя неприятностью.

А что же ему, говорить правду маленькому котёнку? Он не Голубика, чтобы объяснять ей такое, и может ляпнуть что-то, о чём потом сильно пожалеет. Пока что лучше смолчать. Тем более, что для самого Чабреца смерть Стрижезвёзда была всего лишь неприятностью. Ведь теперь на его место встанет кто-то, кто заслуживает это место. Кто-то, кто сделает сильным племя Ветра.

"Кто-то, кто сможет отомстить за моего отца."

Подпись автора

я для тебя счастливым притворюсь когда мне будет очень-очень грустно
я для тебя сильнее буду, даже если ранит очень-очень больно

Когда Небушко прижалась к Чабрецу, тот чуть-чуть пододвинул лапу в сторону, чтобы защитить младшую сестру от холодного ветра. Он был не очень пушистым, однако это всё-таки лучше, чем ничего. Может быть, так ей будет менее неприятно чувствовать его дуновения.

   — Какого рода неприятности? Тут пасмурно, страшно. Как после Чертополоха. Не понимаю...
   Чабрец не сразу нашёлся что ответить. Право, не рассказывать же ему в самом деле про смерть Стрижезвёзда. Кто знает, как отреагирует на это совсем ещё неокрепший котёнок. Может быть, она и не поймёт ничего...
   "А вот когда умер мой отец, то я прекрасно понял, о чём речь", — пронеслась в голове воителя угрюмая мысль, но он быстро отогнал её и дальше заговорил всё тем же ласковым голосом, который он берёг для своей семьи.
   — Большие неприятности. Но ты не волнуйся. Скоро племя с ними справится, и всё встанет на свои места, вот увидишь. Всё будет хорошо, — мурлыкал он, поглаживая Небушко хвостом и молча надеясь, что его голос звучал хотя бы немного убедительно, ведь сам он уже слабо верил в то, что всё действительно будет хорошо.

Подпись автора

я для тебя счастливым притворюсь когда мне будет очень-очень грустно
я для тебя сильнее буду, даже если ранит очень-очень больно

Они уходят не проронив ни возражения, Белокрылый щурится в одной лишь беглой мысли, что так быть и должно, а после оборачивается к Инею, чтобы продолжить их небольшой разговор, который достаточно скоро подходит к своему завершению, оставив на языке привкус... неудовлетворенности.
Палевый кот не знает, почему остается это ощущение, и почему пылкое чувство не проходит, он осматривается по сторонам, ищет, но не находит, и лишь поджимает губы, отказываясь от того, чтобы признавать простое заключение, что с уходом своего товарища он остался один. Да, конечно, у него были обязанности и работа, конечно, сейчас на него смотрели с куда большим уважением, чем тем же утром, когда на Охоту только был объявлен сбор (хотелось верить), но все же что-то было не то и не так.
Тряхнув головой, воитель отвязался от этой мысли. Попытался.
Оставалось лишь ждать.

Неизвестно, сколько прошло времени, когда резкий запах бродяги и крови вывел Белокрылого из его сомнительного равновесия и заставил насторожиться, обратив взгляд ко входу в лагерь. Секунда, два — он бы подал сигнал, привлекая внимание остальных соплеменников: его хвост уже поднялся ввысь в боевой готовности, но вот звук шагов — на поляну просочились три фигуры, среди которых несложно было различить высокого предводителя, целителя и того, кто и стал источником столь не вписывающегося в общую картину элемента — какой-то полосатый одиночка, при виде которого палевому пришлось сдержаться, чтобы не сморщиться. Этот кот быстро перетянул на себя всякое внимание Белокрылого, не успев еще даже толком сделать ничего.
Ветряк никогда не любил чужаков. Чужаков в лагере — и подавно. Они будто стояли в его глотке костью, но сейчас все, что он мог — прикусить язык, ведь, верно, решение привести его шло сверху. Белокрылый лишь внимательно покосился на Звёздного Льда и на Тысячелистника, гадая, кому принадлежала эта "замечательная" идея, и почему-то (очевидно почему) вывод был сделан в пользу брата.
Воин слабо фыркнул себе под нос.
А потом двинулся в сторону пришедших, чтобы распросить у них о том, как все прошло, однако немного просчитался, и те уже успели разделиться.
"Ну и не нужно", — про себя хмыкнул Белокрылый в мимолетном порыве. Но, видимо, было нужно, если палевый ещё попытался даже выбрать, к кому ему подойти сперва.
Только сейчас, осматривая поляну в очередной раз, он особенно осознал один факт: Тучи и Пронзительной еще не было. Возможно, они просто задерживались. Возможно, выбрали более длинный путь. Радости и успокоения эти варианты не доставляли, но, по крайней мере, оправдывали воительниц в глазах Белокрылого, как и оправдывали они его самого — не могло же быть так, что двух воительниц для такого дела было мало?
Из задумчивости, что вдруг вклинилась в привычную внешнюю беззаботность палевого воина, его вывел голос предводителя. Белокрылый тут же повернул голову к Звездному Льду, в образе его отразилось оживление.
— О, а я думал, что мне придется ловить тебя в твоей новой палатке, а ты меня припахаешь к ее обустройству, — кот переключился быстро, и вот уже на морде его растянулась привычная усмешка, что не исчезла даже тогда, когда шутливая дружелюбная фраза закончилась, — Неа, все было тихо, а за Стрижезвездом, — почему-то сейчас, в присутствии предводителя, Белокрылый испытал легкий укол при упоминании прошлого лидера, при воспоминаниях, заставивших его едва не замолкнуть на пару мгновений, — я послал Пронзительную и Тучу, — перехватил себя кот и повел плечами. Улыбка все же ослабла. Палевый задался вопросом, о чем думал Звездный Лед и что вообще испытывал по поводу произошедшего. Неужели сожалел? Какая чушь.
— Пойдём на охоту. Вдвоём. Нам нужно поговорить.
Белокрылый дернул ухом, усы его вздрогнули. Это был неплохой шанс наконец получить ответы на свои вопросы.
— Звучит как свидание. Я в деле, — протянул он, с напускным озорством прищурившись на мгновение, а после двинувшись в сторону выхода.
— Не расскажешь, кого вы привели в лагерь? — между тем уже с большей серьезностью поинтересовался палевый кот, прежде чем они покинули поляну и прежде чем остались наконец одни.

—> за Звездным Льдом

Подпись автора

Tell me God almighty
If you don't like my presence
Why would you invite me?

Аватар by Горечь Звёзд